— Я просто предупреждаю ясно и доходчиво: ежели твой адвокат станет толковать про всякие там гены да хреносомы, или как их там называют по-научному, я на вас обоих своих юристов натравлю и в порошок сотру! — Гриффит направил указующий перст прямо в грудь собеседнику. — Понял?
Франклин стремительно перехватил руку хозяина и завернул ее за спину. Стариковские мускулы напряглись, точно стальные канаты, но противник оказался сильнее. Гриффит застонал от боли.
— Ах, ты, подонок, — процедил Франклин сквозь зубы. — Ты ведь не знаешь наверняка, твой я сын или нет!
— Чушь собачья!
— Ты выбросил ребенка на улицу, точно мусор какой-нибудь, и все это время подозревал, что, возможно, это твой сын!
— Исключено. Говорю тебе: Анхела запиралась от меня на замок! Почти весь год так продолжалось… если не считать…
— Чего не считать?
— Если не считать того единственного раза, когда я взломал дверь и силой взял то, что мое по праву. Ты не мой сын, Крэгг! Мне это известно доподлинно, и, чего бы там ни утверждала моя жена, так оно и есть. — Старик рывком высвободил руку, шагнул к двери и распахнул ее настежь. — Ты хотел узнать правду — так вот тебе правда. Не моя вина, ежели она тебе не по вкусу.
Франклин издевательски сощурился.
— Фу ты, ну ты, — тихо проговорил он. — Чертовски неплохое начало для некролога: «Гриффит Уинстон, патриарх клана Уинстонов, в поте лица своего создал собственное королевство и отрекся от своего первенца!». Звучит просто-таки по-библейски, нет?
— Убирайся!
— А она знала? Знала ли моя мать, что ты от меня избавился?
— Говорю же: она умерла. — Старик ожег собеседника ненавидящим взглядом. — Впрочем, она отлично понимала, что я не дурак и чужого ублюдка кормить не стану. Я так вот прямо и сказал ей, как только заметил, что она раздалась в талии.
Франклин кивнул. Он думал о том, как женщина, лицом схожая с ним, носила его под сердцем. Как ей, наверное, больно было слышать, что муж не желает признавать свое дитя! Как отчетливо он представлял себе мать! У нее испанское имя. Вот откуда его иссиня-черные волосы и высокие скулы! Анхела словно обрела для него плоть и кровь. Исстрадавшаяся женщина, связанная узами брака с человеком, которого, должно быть, ненавидела… мучительно гадавшая, что станется с ее ребенком, когда он родится.
Франклин видел все это словно наяву, и сердце его разрывалось от боли. Дыхание его участилось, мускулы напряглись. Ему захотелось избить Гриффита Уинстона до полусмерти, швырнуть на пол, смотреть, как он пытается подняться на ноги, и ударить еще раз, и еще, и еще… пока мерзавец не останется лежать неподвижно.