Но на поделки у Блайт оставалось совсем мало времени. Подросшие подсолнухи были готовы к продаже, и ей приходилось то и дело мотаться в Окленд.
Однажды в дождливый туманный день в ее дверь постучался Джас.
В одной руке он держал связку конвертов, в другой — коробку.
— Ваша почта. Дуглас сказал, что это вам.
— О, наконец-то! — Блайт приняла конверты и отступила в глубь прихожей. — Это пришли книги, которые я заказала по почте. Входите же!
— Куда ставить?
— На стол, — распорядилась Блайт, торопливо освобождая место на заставленном красками столе.
Джас поставил коробку и выпрямился, задержав взгляд на цветочных горшках, которые Блайт разукрасила яркими кружочками, полосками, волнистыми линиями и даже бантиками.
— Вам нравится? — спросила она Джаса.
— Слишком ярко.
— Я подумала: как можно продавать подсолнухи в скучных горшках? Следующую партию саженцев я собираюсь поместить в эти горшочки. Как вы считаете, будет на них спрос?
— Я не очень понимаю в этом деле…
— Ну хорошо, спрошу по-другому: вы лично купили бы?
Джас осторожно приподнял один из горшочков, стараясь не испачкать в краске пальцы. Блайт украсила его пышным желтым бантом в красный горошек.
— Может, и купил бы… Да, пожалуй, купил бы. Кажется, вы не прогадаете. — Приглядевшись к Блайт, он вдруг улыбнулся и заметил: — Вы испачкались.
— Ах ты, черт! Где?
Джас взял лежащий на столе платок и принялся вытирать ее запачканную щеку. Девушка смотрела в его глаза и видела там свое отражение: любопытный детский взгляд, доверчиво приподнятое лицо. Вдруг его рука остановилась, и Блайт ощутила кожей тепло мужской ладони.
Прежде чем Джас отпрянул, Блайт заметила, как расширились его бездонные зрачки и тяжелый взгляд опустился ниже, туда, где розовели нежные лепестки ее полураскрытых губ.
— Все. Теперь порядок, — пробормотал он, кладя платок на место.
Блайт стояла неподвижно, наслаждаясь странным, неведомым доселе ощущением.
— Кофе выпьете? — спросила она.
— Но вы же работаете…
— Как раз собиралась сделать перерыв, — весело объявила Блайт и пошла ставить чайник. — Хотите печенье?
— Ваше?
— Увы! — С этими словами она высыпала на тарелку гору имбирных пряников.
Джас наблюдал, как она варит кофе и разливает напиток по чашкам, добавляет ему ложку сахара, а себе — капельку молока. Все это время Блайт не покидало впечатление, что гость думает о чем-то своем.
— А солнце-то выглянуло! — воскликнула Блайт, посмотрев в окно. — Можно выйти на веранду.
— Можно и на веранду, — эхом повторил он.
— Не могли бы вы разложить складные стульчики? — попросила Блайт. — Они там, за занавеской.