— Скажите, — наконец пролепетал он, — Вы ведь болели ангиной или там гриппом?
Конечно, все в свое время болели гриппом или ангиной.
— На ногах переносили? — продолжил врач.
Еще и плохо залечивала. Времени нет: то учеба, то работа.
— Видите ли, — мямлит врач, и я начинаю озираться. Мне неприятно, что он так тянет — сказал бы уж сразу, чего тянут? Да и потом… мне, откровенно говоря, плохо, прилечь бы. И вдруг я замечаю в углу знакомую высокую фигуру.
— Видите ли, — продолжает тянуть врач, — возможно инфекция опустилась в почки…
Причем тут почки? Я смотрю на фигуру в балахоне. Фигура смотрит на меня, покачивает головой.
— Образовались спайки. И… отечность… В общем… — Врач умолкает — понимает, что я его не слушаю.
— У меня есть время? — спрашиваю я, а сама не свожу глаз с фигуры в углу.
— Ну… — опять мнется врач.
— Время, доктор, — уже твердо говорю я. — Сколько у меня времени? Мне нужно… — я умолкаю, стараясь подобрать нужное слово. Но врачу достаточно и этого моего столь странного молчания. А мне будет достаточно одной ночи.
— Хорошо, я завтра зайду к Вам. — И он уходит. А фигура в углу остается. Смотрит на меня.
Смерти нет. Есть только страх.
В палате я одна. Это хорошо.
Медсестра боязливо косится на меня, а я кошусь на фигуру в углу.
— Вы будете в порядке? — спрашивает она. На самом деле ей это не интересно, ей хочется пойти посмотреть телевизор.
— Да, — отвечаю я. Стараюсь говорить спокойно, уверенно. Нельзя дать страху завладеть мной.
Некоторое время мы просто смотрим друг на друга.
— Смерти нет, — наконец говорю я.
Говорить трудно. Слюна закончилась, и язык едва шевелится. Но все-таки повторяю:
— Смерти нет.
— Есть, — отвечает мне высокая фигура в балахоне. Он все еще стоит в углу. — Вспомни, свою бабушку.
— Она была стара и просто устала.
— Но она умерла.
— Да, она умерла, — соглашаюсь я, и фигура делает шаг в мою сторону. — Она прожила долгую жизнь, больше ста лет! Она просто устала.
— Были и другие. Они тоже умерли.
— Смерти нет, — упрямо твержу я. — Человек просто переходит в другое состояние.
— Но его больше нет, — возражает фигура в балахоне. Он бесшумно движется ко мне по кафелю палаты. — Его тело застыло, его жрут черви.
— Это всего лишь круг жизни. Как круговорот воды в природе. Сперва одно состояние, потом другое, а потом третье — вода, пар, лед.
— Нет, это совсем другое! — Он уже близко. Если я протяну руку, то, наверное, даже коснусь его.
— Нет! Смерти нет. Есть только страх. А ты всего лишь дух, и я не боюсь тебя.
— Боишься, — уверенно возражает фигура. — Все боятся.
— Я — не все.