В разрушенных неатомными бомбами и избежавших от этого окончательной гибели в огненном смерче городах что-то ещё шевелилось, пытаясь не умереть от химического заражения. Поднимались на ноги и брели в предполагаемую сторону окраин обожжённые, израненные осколками камней, металла и стекла, но ещё живые и, фактически, обречённые, люди в запачканной кровью оборванной одежде. Но брели они, в большинстве случаев, «в ту сторону». Некоторые пытались отыскать среди руин своих родных или знакомых, метаясь от одного завала к другому, иногда пытаясь разбирать их, кто-то просто сидел на остатках асфальтового или бетонного покрытия, тупо смотря в одну точку. Определённая часть в такой позе осталась навсегда, тихо покинув бренный мир. Погибших никто не хоронил. Уже через сутки-двое дичающие собаки, страдающие от голода, стали есть человеческое мясо, пробираясь, вопреки радиации и химии в разрушенные районы, а вскоре начали охотиться на оставшихся живых людей, совершенно отвыкших за годы, проведённые в обществе потребления от выживания за пределами безопасной плёнки цивилизации, требующего не только потреблять, но и добывать, а часто и самостоятельно создавать.
Те, кому посчастливилось уцелеть во время взрыва в подземных сооружениях типа «метро» или «глубокие подвалы» выдержавшие взрыв и не рассыпавшиеся под его ударной волной, уже спустя максимум сутки, нередко оглушённые и раненые эффектами недалёкого ядерного взрыва, были вынуждены выходить на заражённую поверхность, недавно политую чёрным дождём, из-за того, что порванные коммуникации и выключившиеся, оставшись без электричества, насосы привели к постепенному затоплению подземных пространств бывших больших городов. К несчастью, первыми в новый мир выбирались отнюдь не законопослушные граждане, ещё больше осложняя выживание тем, что вместо помощи друг другу предпочитали отбирать последнее, что удалось сохранить уцелевшим или удалось отобрать у уцелевших побеждённым конкурентам.
Те, кому провидение позволило оказаться вдалеке от районов нанесения ракетно-ядерных ударов, полос распространения шлейфов с радиоактивными осадками и районов химических бомбардировок, несколько дней замечали только исчезновение электричества по неизвестной причине, продолжая, хоть и в жутком напряжении из-за совершеннейшей отчуждённости от мира и полнейшего отсутствия какой-то вразумительной информации, заниматься повседневными делами, какие было возможно выполнять в данных условиях. Кто-то прибирал дом и воспитывал детей, которым теперь, как оказалось, предстояло поднимать из пепла мир, несохранённый их родителями. Кто-то обрабатывал землю. Кто-то мог бы пойти работать на завод, но завод давно уже сам не работал, и потому приходилось помогать жёнам по хозяйству и заниматься детьми, которые в последние предсентябрьские дни уже были дома и готовились к школе. И только благодаря этим обстоятельствам, заброшенности завода и военных объектов, городок теперь продолжал жить. Кто-то, как и ДО, беспробудно пил из-за полнейшей безысходности.