«С того дня и поныне [следовательно, в течение 34-х лет: 1521–1555] я никогда не давал даже малейшего согласия на нечистый грех, и поэтому событие это можно было бы рассматривать как исходящее от Господа, хотя сам я и не смею это утверждать». Святой Игнатий знает, что дерево судят по его плодам и что именно так обнаруживается природа духа, который в нас действует. И все-таки из осторожности он не решается утверждать что-либо.
Хотелось бы знать точную дату этой преобразившей его ночи — ночи его окончательного обращения. Мы можем предполагать, что он потребовал книг в начале августа. Впрочем, он сам говорит нам, что, когда было видение, он не окончил еще «Жизнь Христа» и что вследствие этого события «он казался людям совсем иным человеком, что в разговорах позволило ему приносить им душевную помощь». И вот 27 августа в Лойоле произошел знаменательный случай, в котором нельзя не видеть руки Игнатия.
В августе 1521 г. последовало неожиданное примирение между Мартином Гарсией и женским монастырем: соглашение состоялось 27 августа. В этом событии можно усматривать первый плод апостольства Игнатия.
Преображенный взглядом Приснодевы, он начал преображать сердца других. «Несомненно, Матерь Божья посетила его около 15 августа».
Отныне делание Божье все больше и больше охватывает его жизнь. Он проводит время в молитве и чтении. Без труда можно догадываться, куда влекло Игнатия его сердце, и легко представить святого коленопреклоненным перед маленьким образом Благовещения.
Со времени августовского видения этот образ постоянно питал его душу. Между тем, чтобы лучше запомнить все, что касается Иисуса Христа и Божьей Матери, он решил делать выписки из прочитанного,
В тетради in quarto, на гладкой и линованной бумаге, он начал записать красными чернилами слова Спасителя, а синими слова Божьей Матери. Таким образом он заполнил триста страниц. Эта тетрадь была одним из тех немногих предметов, которые он захватил с собой, покидая замок Лойолы. Кажется, что в этот период Игнатий прибегал к таинствам не чаще, чем раньше.
В ту эпоху небесная благодать удаляла его от суеты мирской, и Игнатий, верный этой благодати, лишь все глубже и глубже погружался в умные созерцания, в духовную область.
С этой же целью, желая удалиться от мира, он послал одного из слуг в Бургос с поручением раздобыть картезианский Устав. Получив его, он, судя по всему, остался очень доволен почерпнутыми в нем сведениями.