— Я хочу, чтобы Дейни осталась здесь, с вами.
Лицо Кармел побледнело, рука метнулась к сердцу.
— Ты не можешь так думать.
— Могу. Она заслуживает больше того, что я могу предложить ей, особенно сейчас. Я не понимала до сих пор, но Дейни никогда не нравилось жить так, как мы жили. Для меня наш образ жизни означал свободу. Но для ребенка, лишенного материнской заботы, это было, видимо, пугающим. Вы кое-что не знаете о Дейни.
— Ты хочешь сказать о ее, гм, хобби. Я знаю об этом.
Бренди была потрясена и выпрямилась на канапе.
— Откуда?
— Она сама рассказала мне. Мы болтали, и она призналась, что было бы неразумно продолжать брать чужие вещи. Она понимает, что в таком маленьком городке кто-нибудь обязательно узнает. Она не хотела…
Кармел замолчала и опустила глаза. Комок в горле стал туже, и Бренди спросила с трудом:
— Дейни не хотела, чтобы ей пришлось уехать, да?
Кармел покачала головой:
— Она не хотела причинять тебе горе.
— Дейни действительно очень милый ребенок. Она никогда не хотела причинять мне неприятности, — сказала Бренди. — Но она никогда не могла и остановить себя. До сих пор.
Их взгляды встретились. Сердце Бренди боролось с тем, что выбрал ее разум. Кармел наблюдала за ее безмолвными метаниями.
В конце концов, как всегда, победила любовь к сестре.
— Именно поэтому Дейни следует остаться с вами.
— Она этого не сделает. Эта малышка любит тебя больше жизни. Она никогда не согласится.
— Возможно, это правда, — признала Бренди, улыбаясь при воспоминании о решительном характере сестренки. — Именно поэтому я и решила не говорить ей.
— Нет! — воскликнула Кармел. — Ты не можешь так поступить. Это разобьет ей сердце!
— Сначала она обидится, но в будущем, став постарше, поймет, что я сделала это только потому, что сильно люблю ее. И у нее будете вы. Если вы захотите ее, конечно, — добавила Бренди, сообразив, что Кармел еще не дала своего согласия.
— Ты знаешь, что я люблю это дитя. Я ничего бы так не хотела, как всегда быть с ней. Но она принадлежит тебе. Ты — ее семья. Ты не останешься? Я уверена, что, в конце концов, все образуется.
Бренди хотелось бы верить в это. Если она подумает… Но нет. С самого начала она узнала о честности Адама. Он истерзается, когда узнает правду, и из-за их любви будет чувствовать себя обязанным перед Бренди. Но не сможет забыть прошлое ее отца или не связывать его с тем, чем она занималась.
И даже если Адам откажется попросить ее уехать из-за того, что стало для них общим, все равно их отношения уже не будут прежними. И видеть его, даже слышать его голос будет для нее мучительно после тех прекрасных грез, которые она позволила себе. Без любви Адама она не сможет оставаться в Чарминге.