— Вы тоже одна.
Бренди ощутила вдруг тяжелый, холодный комок в желудке. Слишком хорошо она знала, как одиноки они с Дейни. Разве не она одна выгрызала землю, чтобы выкопать могилу? Разве не она одна с помощью Дейни подтащила тело отца к краю, столкнула его, а потом тщательно засыпала той же самой землей? Ей не нужно, чтобы люди, подобные шерифу Адаму Маккаллоу, говорили ей, насколько одинокой чувствует она себя в эту минуту.
О, как тяжело без отца сталкиваться со всеми трудностями, такими, например, как твердолобые шерифы и недоступные разрешения. Она долго думала, действительно ли сумеет содержать себя и Дейни без Уэйда Эштона. Но она скорее умрет, чем доставит Адаму Маккаллоу удовольствие увидеть, что она сдалась.
С решительностью, которой она не чувствовала, и с притворной самоуверенностью, которая взялась неизвестно откуда, Бренди улыбнулась. Не вежливой улыбкой и даже не дружеской, а самой соблазнительной, дерзкой, манящей улыбкой, в которую когда-либо складывались ее губы.
Ее усилия не пропали даром. Она увидела, как расширились, а потом подозрительно прищурились глаза Адама. Его руки медленно выскользнули из карманов и потянулись вперед. Он вопросительно взглянул на нее, когда она протянула руку.
— Мы просто посмотрим, на чьей стороне будут жители Чарминга. На вашей — я уезжаю, на моей — я остаюсь. Все так просто.
Он посмотрел на ее руку, протянутую с шутливой сердечностью. Бренди почувствовала, как ее охватило дурманящее чувство. На этот раз она поняла, что это. Желание. То же чувство отразилось в мрачном взгляде Адама. Ее сердце дрогнуло в ответ, и она поняла, что зашла слишком далеко.
— Нет ничего проще, мисс Эштон.
И, проговорив это, он схватил ее руку, притянул к себе и наклонился, чтобы завладеть ее улыбающимся ртом сильным, властным поцелуем.
Он жадно целовал ее, под ласковым напором его языка рот Бренди приоткрылся. Она ослабла, пораженная силой желания, которое ощутила в его руках.
Так же неожиданно, как начался, поцелуй закончился. Адам выпустил девушку, и она отступила от него на шаг. Ей ужасно хотелось дотронуться до своих губ, которые пощипывало, словно от электрического тока. Но она очень хорошо понимала, как будет выглядеть этот жест.
Вместо этого она дала Адаму пощечину. Его голова мотнулась назад, и он прижал ладонь к горящей щеке.
— Я говорила вам, шериф, что я не продажная женщина. Если вы позволите себе что-нибудь такое опять, я… я… скажу вашей жене! — выпалила она, не в состоянии придумать более весомой угрозы.
Адам откинул голову и расхохотался: