Он выдворил из города все салуны — кроме «Лимонадного зала» Нелл, в котором продавалось очень мало лимонада, — а также торговцев скотом и ковбоев-крикунов. Человек мог выпить у Нелл и, может быть, найти сочувственного слушателя, но не более того. Чарминг и был именно таким — очаровательным. И шериф Маккаллоу позаботился, чтобы он таким и оставался.
Шериф открыл стеклянную дверь и сбросил пыльные башмаки, оставив их на крыльце. Он едва успел повесить свою шляпу на полированную дубовую вешалку, когда из-за угла вылетела его тетка.
Адам отскочил, чтобы высокие тонкие колеса ее инвалидной коляски не стукнули его по коленям, и ударился о дверь, которая с грохотом захлопнулась. Стекла жалобно задребезжали, но тетя будто и не заметила ничего.
— Я уже начала волноваться о тебе, мальчуган, — сказала она, откатываясь назад так, чтобы он не смог пройти в холл. — Эта Сюзанна была здесь почти целый день, тараща свои бараньи глаза на новый журнал, который я получила. Словно ей нужны еще платья! — громко фыркнув, пожаловалась она.
— Добрый день, тетя Кармел. Я чудесно съездил, спасибо, но рад вернуться.
Он уперся руками в бедра и ехидно улыбнулся в недовольное, раскрасневшееся лицо.
— Конечно, рад. Что за глупость ты сказал! И не воображай, что я не уловлю дерзость, когда ее слышу. Был уже у себя?
— Нет, мэм. Я решил прийти сюда и помыться. Я иду обедать к доктору, и у меня не хватит времени доехать до хижины и обратно.
— Ха, ты обедаешь с Сюзанной! Она избавится от своего дряхлого слабоумного папаши еще до того, как подадут кофе. Я думаю, что, если бы этому человеку не надо было есть, чтобы выжить, она даже не пустила бы его в столовую, когда вы там вдвоем.
— В плохом настроении сегодня, тетя? — предположил Адам, сбрасывая кожаный жилет.
— Мне надо поговорить с тобой, и немедленно.
Адам заметил, что тетка, как обычно, проигнорировала его едкое замечание и продолжала говорить о том, что ее волновало. Однако на этот раз он знал, о чем пойдет речь, и не собирался обсуждать этот вопрос прямо сейчас.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, и сказал:
— Позже. Я опоздаю.
Когда он выпрямился, она схватила его за рубашку и притянула к себе:
— Нечего умничать со мной, парень. Эта девица может и подождать пару минут. Это важно.
Он легко мог бы высвободить рубашку из ее слабых рук, но только улыбнулся ее горячности и решительности.
— Ты всегда слишком любила командовать, — сказал он, выпрямляясь. — Ладно, пошли. — Он взялся за спинку ее инвалидной коляски, только чтобы досадить ей. — Думаю, что смогу найти пару минут.