Бренди смотрела, как шериф выводил Мэгги на улицу. Ее глаза обратились к повозке Мэгги Беллоуз, рядом с которой стояла Дейни со вторым мальчиком. Сестренка помахала на прощание рукой своему новому маленькому приятелю и вошла в магазин. Снова загремел колокольчик, и Бренди страстно захотелось сорвать его и выбросить как можно дальше.
— Я выполню ваш заказ через минуту, мисс, — сказал лавочник, выхватывая из угла метлу. — Как только наведу порядок.
Бренди бросила на мужчину хмурый взгляд и покачала головой.
— Неважно, — холодно сказала она. — Я передумала.
Она взяла Дейни за локоть и почти вытащила девочку из магазина. Только на улице Бренди остановилась и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.
— Что случилось, Бренди? Ты говорила, что нам кое-что нужно.
— Нам ничего не нужно от этого человека, — ответила Бренди, еле сдерживаясь. Она пригладила челку Дейни и переплела свои пальцы с пальцами девочки. — Ладно, пошли.
— Куда? Я думала, шериф сказал, что нам нельзя здесь оставаться.
Бренди подсадила Дейни в фургон и залезла сама.
— Я помню, что он сказал. Но прежде чем мы уедем, я должна кое-что сделать.
— Маленькому мальчику? — спросила Дейни. — Ты ему поможешь?
— Если смогу, — прошептала Бренди, поворачивая фургон к дубу, под которым они останавливались всю последнюю неделю. — Ему и некоторым другим. Этот доктор — невежда, Дейни. Он бы поместил этого прекрасного малыша в сумасшедший дом, где Бог знает, что бы с ним сделали.
— Ты ведь не допустишь, чтобы это случилось, Бренди? — убежденно сказала девочка.
Бренди покачала головой и натянула поводья.
— Нет, Дейни, конечно нет.
Пыль, оставленная повозкой Мэгги Беллоуз, показывала им путь из города. Бренди вело ее сердце.
Итак, хорошенькая маленькая торговка последовала его совету и покинула город.
Шериф смотрел на опустевшую площадь со смешанными чувствами. Его тетя не обрадуется, узнав, что девушка уехала навсегда. После их бурного разговора накануне Кармел не сказала ему ни слова.
«Но, говоря по совести, я поступил правильно», — убеждал он себя, открывая дверь и входя в свою контору.
Адам бросил несколько полешек во чрево крохотной плиты, стоявшей в углу, и разжег их. Поставив на плиту кофе, уселся на стул, задрав ноги на край стола и перебирая какие-то старые объявления по розыску преступников.
Но его мысли и глаза были обращены к опустевшему месту на площади. Он был груб с девушкой. Может быть, слишком груб?
Она была молода, красива, и он подозревал, что совсем не так уверена в себе, как старалась показать. Конечно, ее невинность и искренность могли быть притворством, рассчитанным на то, чтобы убедить его, что она не занимается шарлатанством, в котором он обвинял ее. Вместе с неожиданным чувством вины, пронзившим его, Адам вдруг испугался, что ее уловка могла бы удаться. Так или иначе, но он не мог перестать думать о ней, совсем одной, с маленькой сестренкой, о которой ей надо заботиться.