— Пригласите ко мне мадемуазель Алединскую, — приказала императрица слугам, сервировавшим чай.
Да, сейчас ей была нужна именно эта девушка: тихая, тактичная, умеющая поддержать любой разговор, но умеющая и молчать ровно столько, сколько нужно. Идеальная компаньонка… иногда. Последняя просьба покойной подруги незабвенной молодости, графини Прасковьи Брюс, много лет разделявшая забавы и заботы императрицы.
Потом шалунья-графиня заигралась: увлеклась очередным фаворитом своей царственной подруги, да еще была ею застигнута в самый неподходящий момент. Фаворита Екатерина выставила немедленно, а подруге повелела отправляться в дальнее имение за Уралом, и сидеть там смирнехонько, опасаясь монаршьего гнева. Позже, правда, смягчилась, и позволила Прасковье ездить, куда угодно, кроме Санкт-Петербурга и Москвы. А потом…
Екатерина прекрасно помнила тот день, когда ей доложили о посланнице с письмом от графини Брюс. Императрица давно уже все простила и забыла, да и фаворитов с тех пор было немало. Так что посланницу приказала допустить до своей персоны. И увидела стройную, среднего роста девушку, одетую в глубокий траур и не блиставшую красотой. Это была Мария Алединская.
А письмо было последней просьбой умирающей графини. Прасковья просила Ее Императорское величество не оставить своими заботами круглую сироту-бесприданницу, свою полу-воспитанницу, полу-компаньонку, которая собралась в монастырь, но обещала письмо доставить.
— Что вы умеете, моя милая? — обратилась Екатерина к девушке.
— Все, что будет угодно вашему величеству, — тихим, приятным голосом ответила та. — У моей покровительницы-графини, царствие ей небесное, я была чтицей.
— На каком же языке?
— Я знаю английский и русский, хуже — французский.
«Странно, — подумала тогда Екатерина. — Русский понятно, но вот английский… Им у нас мало кто владеет. Тем более, лучше французского…»
— А по-немецки вы читаете?
— Нет, ваше величество. Я плохо понимаю немецкий и совсем не умею говорить на нем.
— Что же, с немецким у меня и без вас говорунов предостаточно. Если я предложу вам быть чтицей у меня? Вы можете сразу переводить на русский английские книги?
— Конечно, ваше величество. Я могу быть вам полезной и в другом: мой покойный батюшка увлекался медициной и меня приохотил.
— Да я здорова, милая, спасибо. Что ж, последнюю волю покойных надо уважать. Я оставляю вас при себе. Только траур снимите, не люблю я эту черноту.
— Слушаюсь, ваше величество.
— Деньги то у вас есть?
— Милостями покойной графини оставлено мне сто рублей на взнос в монастырь.