— Прекрасно, — заметил Томмазо. — Теперь мы можем поужинать?
Марионетта внимательно присмотрелась к брату.
— И где же это произошло? Там, где нашли тело Сильвии, на аллее у Руперт-стрит?
Антонио кивнул. Голос Марионетты стал спокойным.
— Ты вынудил ее изменить показания, так? Ту самую девушку. Ту, которая была там, когда тело увозили. Ты заставил ее изменить показания?!
Тони промолчал. Томмазо ничего не понимал.
— Какая девушка? Какие показания?!
Марионетта не сводила с брата глаз.
— Там была девушка… когда Сильвию убили, — объяснила она отцу. — Она настойчиво повторяла, что убийца — Уолли. Уолли Уоллас.
— Кто такой Уолли Уоллас? — устало спросил Томмазо. День выдался тяжелым. — Я не поспеваю за вами, не знаю, о ком вы говорите. Кто-то из клуба, Нетта? Так?
Она отрицательно покачала головой и неожиданно повернулась к отцу.
— Нет, папа. Он работает на Моруцци. На Барти Моруцци… — Последние слова она произнесла с нажимом. — Да, на Барти Моруцци, твоего дражайшего друга!
Тони с печальным лицом сгорбился за столом.
— Брось это, Нетта, ладно? Держись подальше. Не твое это дело.
Марионетта снова обернулась к брату.
— Трус, — отрезала она. — Codardo! Все мужчины в этой семье обманщики и трусы! Ты поступил в полицейские, поскольку утверждал, что хочешь делать жизнь людей лучше, но не прошло и пяти минут, как ты стал таким же продажным, как и все остальные! Сколько это стоит, Тони? Сколько платят Моруцци тебе и таким, как ты? — Она ненадолго замолчала, не находя слов. Затем швырнула ложку на стол, та со звоном ударилась о стеклянную вазу с фруктами. — Я ненавижу и презираю тебя, Тони, и никогда больше не буду с тобой разговаривать!
Идти Марионетте было некуда. Спала она в гостиной, так что была лишена даже возможности вылететь из комнаты и хлопнуть дверью. Она стояла, дрожа и сдерживая желание наброситься на брата с кулаками. Затем повернулась и направилась в единственную комнату, куда, она знала, за ней не пойдут, — в темную спальню деда.
Девушка вошла, закрыла дверь и постояла, чтобы немного успокоиться. Дедушка, наверное, спит, и отец не станет заходить сюда и уговаривать ее не нервничать и продолжать готовить ужин. Она немного постоит, пока сердце не перестанет бешено колотиться, потом с достоинством вернется и закончит готовку. Она подаст им ужин, как подобает примерной дочери в итальянской семье, но разговаривать с ними не будет, ни в коем случае, что бы они ни делали, ни с братом, ни с отцом…
— Нетта…
Девушка вздрогнула и подняла голову. Дед не спал. Ну, конечно, разве можно спать, когда вокруг все орут? Он жестом подзывал ее к кровати. Она подошла.