И прежде, чем Халида успела возразить, он подмял ее под себя и припал к губам в глубоком жгучем поцелуе. Голова Халиды пошла кругом. Какие теплые твердые губы!
Крохотный огонек наслаждения пробежал по ее телу. Он на минуту поднял голову, но тут же вновь принялся целовать ее, играя губами, касаясь уголков рта, век.
— Боги! — прошептал он. — Ты чертовски сладка, моя королева.
Халида пыталась вернуть себе власть над этим неуправляемым рабом, подарком Зинейды.
— Я не давала разрешения целовать меня, — упрекнула она. — И если не будешь вести себя прилично, по твоей спине пройдется кнут! Тебе придется уважать превосходство женщины! Прекрати или будешь наказан.
Дагон разжал руки, спрыгнул с постели и, порывшись в корзине, вытащил небольшой кожаный кнут.
— Накажи меня, королева, и немедленно, ибо я не стану лизать тебе руки, как побитая собака, подобно тем остальным, что прошли через твою кровать. Страсть должна делиться поровну мужчиной и женщиной, потому что наслаждаться ею в одиночку — занятие скучное.
Его поцелуи опьянили ее, но она королева и не позволит никому себя унижать!
Халида схватила кнут и поднялась.
— Встань на колени, нагнись и обопрись на постель, — велела она.
Боги! Неужели она сделает это?
Дагон тут же получил ответ, когда кнут оставил рубцы на его коже. Он стиснул зубы. Она не дождется ни криков, ни молений о пощаде!
К его удивлению, Халида ударила всего три раза, но ягодицы его загорелись.
— Можешь лечь, — надменно приказала она. — Теперь ты усмирен и признаешь мою власть?
Дагон осторожно забрался в постель.
— Ты так прелестна, когда сердишься и стараешься мной командовать, — прошептал он.
Совершенные черты лица Халиды исказились гримасой неудовольствия.
— Неужели мне придется отдать тебя на всеобщую потеху, Дагон? — бросила она.
— Неужели ты сердишься на меня лишь потому, что я нахожу тебя прекрасной? — возразил он.
Он взял длинную прядь и, потеребив немного, поднес к губам. У Халиды перехватило дыхание. Этот мужчина смущал ее. Она привыкла к беспрекословному повиновению, полнейшей преданности, быстрым, приятным любовным играм, после которых можно спокойно отослать раба. Мужчины ни разу не говорили с ней так, как этот! Грубые, ничтожные создания, чьи низшие животные инстинкты необходимо постоянно держать под строгим контролем.
Он захватил рукой ее волосы и стал притягивать, пока их лица не оказались совсем близко.
— Ты всегда старалась взять верх, моя королева, — заговорил он так тихо, что она едва его слышала. — Неужели никогда не хотела узнать, каково это — отдаться полностью, целиком, без оглядки объятиям любовника? Правда, только очень храбрая женщина способна на такое, но я уверен, что ты именно такова. Это правда, Халида? Я не ошибся?