Только одно тревожит сейчас Винни — вчерашний разговор с Эдвином Фрэнсисом в ресторане. Винни перебирает в памяти слова, и ей не сидится даже на самом удобном стуле в читальном зале. Она злится на Фреда Тернера и винит его — хотя и несправедливо — в том, что между нею и старейшим ее лондонским другом Эдвином Фрэнсисом пробежал холодок, и в том, что, расставаясь вчера с Эдвином, они не условились о следующей встрече. Более того, Фред, можно сказать, оставил ее без абрикосового пирога со взбитыми сливками, что кажется особенно досадным сегодня, после обеда из пары тоненьких ломтиков хлеба с лососевым паштетом и резинового яйца в колбасном фарше. С какой стати ей вмешиваться в любовные дела едва знакомого младшего коллеги? Нужна ему рекомендация на грант — пожалуйста; решил он поразвлечься с общей знакомой — его дело. Вместе с тем неприятно сознавать, что попроси Фред рекомендацию сейчас, ей трудно будет ответить доброжелательно и непредубежденно.
Для начала, не стоило приглашать его в гости. Шестое чувство всегда подсказывало Винни, что американских коллег лучше не знакомить с английскими друзьями. Они могут не оценить друг друга по-настоящему, а то и вовсе не понравиться друг другу — и эта неприязнь отразится и на ней, ляжет пятном на ее отношения и с теми, и с другими («Не понимаю Винни. Что она нашла в этих людях?»). Раз или два ей хотелось отбросить подозрения в сторону, но, хорошенько поразмыслив, Винни решала не рисковать. Как сказал однажды Эдвин, светская жизнь — та же алхимия: смешивать чужеродные элементы опасно. Месяц назад Винни нарушила это правило всего лишь ради младшего коллеги, и, вместо того чтобы невзлюбить друг друга, Фред и Розмари, похоже, понравились друг другу слишком сильно. Как ни крути, все плохо.
Сначала Винни вовсе не собиралась приглашать Фреда. Она, конечно, знала, что он в Лондоне — видела его несколько раз в Британском музее. Знала, что приехал он один, а жена его куда-то делась, но куда — непонятно. Как замечала Винни, преподавателям на кафедре мало что известно о личной жизни их младших коллег, при том что слухов о преподавателях-сверстниках ходит предостаточно. Винни и не думала жалеть Фреда из-за того, что он приехал без жены, поскольку после долгих лет наблюдений со стороны не очень-то уважала институт брака.
А пригласила она его в результате чистой случайности. Однажды ветреным дождливым днем, по пути домой из гостей, Винни зашла в продуктовый магазин на Ноттинг-Хилл-Гейт и встретила там Фреда — он живет по соседству. Продрогший, мокрый до нитки, он покупал к ужину два чахлых зеленых апельсина и банку скверного овощного супа. Винни почему-то стало обидно за него и страшно его жалко. Дома, в Америке, она редко заботилась о ком-то, кроме своих студентов и самых близких друзей, — ну не хватало у нее сил на других. Однако сейчас перед ней был младший коллега, голодный и несчастный, в чужом городе. В Коринфе она бы небрежно кивнула и прошла мимо, но в Лондоне Винни — совсем другой человек, здесь она лучше, добрее. И ей, против обыкновения, подумалось, что надо чем-то ему помочь. А не пригласить ли его в воскресенье на вечеринку? В конце концов, гостям его показать не стыдно.