– Тебе не пришлось меня долго уговаривать, – пробормотала она.
– Я видел, что Найджел интересуется тобой, – продолжал Балфур, пропустив мимо ушей ее тихое замечание. – Я хотел, чтобы ты стала моей, Мэлди. Моей, и больше ничьей. Хотел, чтобы Найджел увидел, что ты принадлежишь мне. Богом клянусь, я надеялся, что и ты это поймешь. – Он осторожно покосился на нее и, не заметив признаков надвигающейся бури, удивленно распахнул глаза. – Я использовал твое влечение ко мне и подтолкнул тебя к близости, потому что хотел показать Найджелу, что теперь ты моя.
– Это и есть твоя страшная тайна? – поинтересовалась Мэлди. – И это тревожило тебя последние месяцы? – Она скрестила руки за головой и боролась с желанием рассмеяться, опасаясь, что неуместным смехом обидит Балфура.
– Это и еще кое-что. – Балфур не знал, как понимать странное настроение Мэлди. Он ожидал гнева, но она выглядела чуть ли не веселой.
– Расскажи мне все.
– Мне не стоило заставлять тебя приезжать в Донкойл. Ну, тогда я так не думал, поскольку ничего не знал о Гризель. Я смотрел на тебя, я хотел тебя – и придумал, как оставить рядом. Я намеревался соблазнить тебя.
– Какой позор!
Балфур, прищурившись, пристально изучал ее лицо. Казалось, Мэлди очень старается сдержать какие-то сильные чувства, но природу их он постичь не мог. Балфуру было немного страшно продолжать, но он понимал, что должен. Нельзя начинать брак с недомолвок. Мэлди призналась во всех своих обманах. И будет только справедливо, если он ответит тем же.
– Последнее...
– Это еще не все?
Он лишь поморщился, но упрямо продолжил:
– Я уже говорил о том времени, когда подозревал тебя в измене, но не сказал обо всех причинах этого. – Балфур сделал глубокий вдох, чтобы собраться с силами, он сознавал, что будет выглядеть круглым дураком и это короткое проявление идиотизма, скорее всего, глубоко ранит любимую. – Думаю, ты понимаешь, почему я начал подозревать тебя, когда ты стала моей любовницей?
Она кивнула, крепко сжав губы.
– Но мои подозрения питало не столько то, что ты выбрала меня в любовники, сколько то, что была очень хорошей любовницей.
Ее глаза округлились, она, выдавив из себя «Боже всемилостивый», перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Балфур был в ужасе. Он не ожидал, что она ответит на его признание потоком слез. Он неловко похлопал Мэлди по спине, судорожно пытаясь придумать слова утешения. Через минуту он нахмурился и постарался заглянуть ей в лицо. Он никогда не слышал, как Мэлди плачет, но начинал думать, что и сейчас она не рыдает. Балфур получше прислушался к приглушенным звукам, которые она издавала, и глаза его расширились.