Бишоп оторвался от вывешенного в окне перечня десертов и рассмеялся. Лауре была хорошо известна его слабость насчет сладкого.
А ему была известна ее слабость.
— И две порции мороженого, — подхватил он.
— Отлично.
Бишоп отодвинул для нее кресло, и официантка приняла у них заказ.
— Когда тебе завтра на работу? — почти небрежно спросила Лаура, в десятый раз просматривая программку спектакля. Несмотря на ее небрежный тон, Бишоп понял, как она хочет, чтобы понедельник не наступал. Когда они были женаты, он очень много работал. Впрочем, и сейчас тоже. Лаура боялась понедельников, поскольку он оставлял ее и уезжал в офис.
— У меня есть пара дней отпуска.
— Ты же никогда не брал отпуск.
— Ты забыла о медовом месяце.
Великолепная неделя на островах Греции… Замечательные дни. А ночи еще лучше.
Она провела пальцем по рукаву его пиджака и закончила обручальным кольцом на пальце мужа. В голосе появилась нотка сомнения:
— Ты уверен, что в компании ничего не случится?
— Если бы не был уверен, приковал бы себя к рабочему столу. — Бишоп налил в стаканы воду. — Поверь мне, «Бишоп скаффолдс» сильна как никогда.
Беспокойство отпустило ее, она отпила воды:
— Ладно, значит, можно хорошо выспаться.
Пока Лаура восхищалась тем, как романтично смотрится мост с луной, оказавшейся прямо в центре арки, Бишоп отправил сообщение Уиллису о том, что не появится по крайней мере до вторника. А там видно будет. С рутиной Уиллис и сам справится, а что касается потенциальных покупателей… Если они действительно хотят приобрести компанию, то могут несколько дней и подождать.
К ним подошел пожилой человек в оливковом берете и учтиво поклонился. У него был с собой потрепанный мольберт и два карандаша за ухом.
— Не желает ли ваша жена получить портрет? — спросил он с сильным французским акцентом.
Бишоп с улыбкой отмахнулся:
— Не думаю, что…
— А почему бы и нет, — тоненько пропела Лаура и слизнула шоколадный соус с большого пальца. — Мне хотелось бы сделать наш общий портрет.
— Ты готова полчаса позировать? — поинтересовался Бишоп.
— Никакого позирования. — Француз установил мольберт. — Ешьте, разговаривайте, вспоминайте. — Он изящным жестом выхватил из-за уха карандаш. — А я буду творить.
— Я знаю, о чем мы будем вспоминать. — Нога Лауры под столом прижалась к ноге Бишопа. — Помнишь парусник в Эгейском море?
Он слегка наклонился и так, чтобы не было заметно, пощекотал ее стопу:
— А незабываемые ночи на Наксосе?
— Пожалуйста, сядьте ближе, — попросил француз. — Это будет поразительно.
Бишоп наслаждался шоколадом, медом, ванилью, пока Лаура вспоминала о том, что и когда они ели, с кем встречались, как танцевали на балконе в лунную ночь. Любопытно, она забыла развод, но помнила мельчайшие детали медового месяца, будто их свадьба состоялась только вчера.