– Слышат. Не всегда, но слышат. А вы не берите у нас плохое. Попробуйте взять что-то хорошее.
– А оно у вас есть? – Парщиков уже хамил.
– Есть. Поищите. До свидания.
Он ушел, так и не сказав, кто во всем этом виноват, не призвал к ответу. Все смотрели друг на друга, словно примеряясь, к кому слова завуча больше относятся. Получалось, ни к кому. Или ко всем?
– Ты поняла, что он сказал? – повернулся к Ире Митька.
– Что ты дурак, – устало отозвалась она.
Глава одиннадцатая
Любовь прошла, завяли помидоры
Последняя запись на вырванных листочках:
«Три фигуры выступили из темноты. Они и были порождением ночи. Выдали идущих шаги. Гулкие шаги между притихших домов. Где-то там, за стенами, за зашторенными окнами было светло, уютно и мирно. А здесь – ветер, тьма, эти трое. Она остановилась, соображая, успеет ли убежать. Но бежать назад было страшно, особенно поворачиваться спиной к тем, что шли на нее. Словно у них был пистолет, из которого непременно выстрелят. А ведь еще неизвестно, что собираются делать эти трое. Может, просто идут. Гуляют.
– Эй!
Она попятилась. Они идут к ней!
– Стой!
А вот теперь самое время бежать! Минуту назад – усталость, раздражение, мысли о школе. Сейчас – скорость. Она неслась обратно к автобусной остановке, а за ней грохотал сам город.
Не успеет!
Споткнулась, подвернула ногу, неловко обернулась – не поняла. Она упала, но боли не почувствовала. Она видела приближающиеся ноги.
Помогите!
Его шаги были бесшумны. Он просто появился, и те, другие, остановились. Была драка, нет, она не заметила, только те, плохие, исчезли. А он подошел, протянул руку, чтобы она могла встать.
– Проводить? – спросил он негромко.
И она согласилась».
Все ушли. Ира поначалу тоже собиралась домой, встала, выпуская Ходасян, но потом опустилась обратно на стул. На нее напала лень. Все, что ждало ее за дверью, было понятно.
– Рано вас Игорь Дмитриевич освободил, – ворчала химичка. – Надо было оставить посидеть весь урок, как раньше делали. Дело до драки дошло, а закончилось все пятиминутным разговором. Это же ЧП. А он…
Чтобы не прерывать ход учительского монолога, Ира кивала. Вот бы она ушла. Хорошо бы посидеть одной, в тишине. Не шевелясь.
– Скоро полугодие заканчивается, об экзаменах надо думать, а у вас ветер в голове.
Кивок.
Химичка вдруг пристально посмотрела на Иру.
– Возьми пудру, спрячь свою красоту. – На парту перед Ирой легка синяя пластиковая коробочка. – Из-за чего подрались-то? Неужели из-за Щукина? Вот балабол. И чего за ним Курбанова бегает?
– Не из-за Щукина. Она меня с днем рождения не поздравила, – буркнула Ира, вертя в руках незнакомую конструкцию – никак не могла понять, с какой стороны замочек у пудреницы.