– Как хочешь.
За забором сумерки, не разбавленные светом фонарей. Черные столбы и черные круги-плафоны мешаются с черными же силуэтами деревьев. По траве стелется белая дымка, из которой вырастают дома.
– А тут жутковато. Ты не против, если я немного пофоткаю?
Камера у него любительская, но с высоким разрешением.
– Я как-то в детстве на спор просидел на кладбище до темноты. Хотел просидеть. Но когда стало смеркаться, не выдержал. Туман. Плывет все… Жуть. Не поверишь, я через ограду одним прыжком перемахнул. Правда, оказалось, что те, кто должен был присматривать за мной, еще раньше свалили. Ну и я всем врал, что просидел до полуночи.
Замок входной двери отказывался признавать за Дашкой право на вход, но в конце концов сдался. Дверь отворилась с протяжным скрипом, от которого мурашки по коже побежали.
Мертвый «Харон» отличается от живого.
Лишь бы Анна в порыве упорядочивания мира пробки не вывернула.
Дашка нащупала выключатель. Свет загорелся.
– Круто, – выдохнул Артем и, потеснив Дашку, вошел в здание. – Тут и вправду круто…
Обыкновенно. Стены. Пол. Потолок. Маски-лица, которые глядят не в объектив Артемовой камеры, а на Дашку. Тоже обвиняют?
– Это ведь люди? Настоящие люди, да?
Щенячье любопытство.
– Это он их сделал? Твой Тынин? Слушай, я знаю, что он псих, но вот такое…
Мальчишка увидел чужие игрушки и радуется тому, что появился изюм в будущем пироге статьи.
– Не твое собачье дело.
– Не мое, – согласился Артемка. – Но я же все равно узнаю. Так, может, сама?
В кабинете то же запустение. Странное дело, здание пустует всего пару часов, а специфический нежилой запашок уже проявился. И относительный порядок не спасает положение дел. Не потому ли, что Дашка знает: все это – декорации.
Стопка бумаг на столе. Столешница натерта до блеска, а ноут в пыли. Его не включали с тех пор, как ушел Адам. Книги. Папки. Фото в рамке. В ящике стола – коробка с кофе и бронзовая джезва. За дверцами – песочный пляж с электроподогревом.
– Хочешь, расскажу, чего накопал? – Артем ходит, смотрит, но мозгов хватает не трогать чужие вещи.
Раскаляется спираль электроплитки, горит пыль, вонь расползается по кабинету.
– Годиков десять тому назад молодой, но перспективный ученый, кандидат медицинских наук Адам Тынин женился на молодой, но уже состоявшейся в бизнесе деве Яне Беловой. Специфический брак, правда? Союз мозгов и денег?
Мера кофейных зерен для кофемолки. Хруст. Лезвия разбивают плотную скорлупу и дробят зерна в пыль. Запахов в комнате прибавляется.
– Результатом этого союза стала парочка патентов, которые Яна весьма выгодно перепродала, а деньги – вложила. За годы брака ее состояние увеличилось в разы?