– Возможно.
Активы. Пассивы. Разговоры, в которых Дашка понимала слово через два. Деньги… деньги – хуже всего. Нельзя взять, но сложно отказать.
Ссоры.
Непонимание. Обида. Тишина телефонных проводов и перелом, когда кто-то нарушал нейтралитет молчания, чаще всего Адам. Он улаживал проблему, используя логику, как скальпель. Отсекал ненужное, сшивал наживо. Срасталось.
– А потом твоя сестра умерла. Автокатастрофа, да?
Лезвия мельницы проворачиваются легко, кофейные скорлупки раздроблены.
– Мне жаль.
Ложь. Что он знает? Факты из скупого некролога? Из полицейской сводки? Дата. Место. Имя-фамилия? Он не сидел в больничном коридоре, болезненно вслушиваясь в каждый звук. Он не ждал чуда, понимая, что чуда не произойдет. Он не оставался один за всех, решая тысячу дел и отодвигая горе «на потом».
Кофе удалось не просыпать. И руки не дрожали.
– Ты и Тынин – прямые наследники, а наследство немаленькое. Но не проходит и месяца, как Тынин попадает в психушку, а выходит со справкой о недееспособности в зубах.
Вода поднимается до краев джезвы.
– Даша Белова становится опекуном и получает полное право распоряжаться всем наследством…
– Именно.
– Послушай, да отпусти ты эту железяку! – Артем разжал Дашкины пальцы и поставил джезву на песок. – Я говорю тебе то, что ты услышишь. Завтра, послезавтра. Ты уже это слышала. Верно?
Какая разница?
– Единственный способ не утонуть в дерьме – не реагировать на него. А ты реагируешь.
Прикосновение пальцев к щеке и рука на Дашкином плече. Иллюзия сочувствия. Иллюзия помощи. В этом мире слишком много иллюзий, чтобы с ними справиться.
– Ты открыла эту контору. Ты вкачиваешь в нее деньги. Ты нянчишься с человеком, от которого большинство избавилось бы.
– Я ангел. А крылья отвалились по причине авитаминоза.
– Ты не ангел, Дашка. Ты – хороший человек. И мне жаль, что я тебя использую. Но утешает, что и ты используешь меня. Следовательно, в природе царит равновесие!
За кофе Дашка все-таки не уследила. Вода взорвалась пузырями, выплеснулась и, шипя, потекла по стенкам джезвы. И эта мелочь поставила точку в сомнениях.
Завтра Дашка сделает то, что давным-давно следовало сделать: навестит Адама. Тем паче повод имеется.
Адам проснулся от прикосновения. Чьи-то шершавые пальцы скользнули по лбу и носу, прижались к губам.
– Он не любил фотографировать, – прошептала тень, усаживаясь в изголовье кровати.
– Уходите.
– Он никогда не любил фотографировать. Вот что удивительно! И фотографироваться тоже.
На номере третьем был байковый халат поверх ночной рубашки. Номеру третьему следовало находиться в запертой комнате второго этажа административного корпуса, но она была в коттедже Адама, сидела на его кровати и продолжала прерванный рассказ.