В глазах Динки не было сочувствия – скука и раздражение. А под глазами, припудренные желтушным тальком, лежали мешки.
– Ты мои вещи не трогала? – поинтересовалась она, приблизив лицо вплотную к Елениному.
– Н-нет. Убрала только.
– Да ну?
Кожа лоснится. Еще год-другой и увянет, только Динка не умеет о будущем думать. Зачем, если ей и в настоящем хорошо?
– Нечего разбрасывать! – Елена стерла воспоминания о пакетике с белым порошком. – Свинарник, а не квартира! Захочешь кого пригласить…
– Кого, Ленусь? – Динка отодвинулась. Поверила? Скорее да, чем нет. Убедит себя, что дозу где-то в другом месте посеяла.
– Кого-нибудь.
Неприятно удивила слабость. Елена ведь выспалась. Легла рано, встала… встала поздно – взгляд на часы подтвердил, что полдень скоро, – а все равно спать хочется.
– Лен, а Лен, чай пить будешь? У меня цейлонский. Настоящий. С Цейлона привезенный, – Динка смотрела ласково. С чего это вдруг?
Раньше проще: квартира пополам, остальное – врозь. И не надо бы соглашаться на предложение, но Елена кивнула. Чаю хотелось. И непременно сладкого, чтобы не с заменителем, а с настоящим, свекольным сахаром. Бабка его в банке поллитровой держала, зачерпывала экономно, боясь рассыпать желтоватые крупинки. Сахар от лежания слипался комочками, и Ленка – тогда еще Ленка – выковыривала их, засовывала в рот и держала на языке. Сахар таял…
– Не, подруга, с тобой явно что-то не то, – Динка провела ладонью перед глазами. – Ширнулась?
– Я?
– Ну не я же, – Динка загоготала, но как-то натяжно. А Елена с удивлением обнаружила, что сидит на кухне, что в руках ее огромная пластиковая кружка с надписью «Хелен» в окружении стразов. Некоторые выпали, совсем как зубы у старухи. И дырки остались неприятные.
– Если чего, то свистни просто. Прикрою.
Ну да. Валику моментом доложит, а тот и Мымре. Мымра же… Мымра ничего не сделает, потому как сама с Еленой сделку заключила. Так что может Динка со своими фальшивыми любезностями лесом катиться.
Динка осталась на месте, сидела, курила, стряхивала пепел в кружку с «настоящим цейлонским» и ждала новостей, как гиена падали. А не дождавшись, забросила крючок.
– Тут слушок пошел… проект на носу… тебе Мымра ничего не говорила? Ну… вы же с ней подружки теперь?
– Неужели?
– Вас Валик видел. Говорит, тебя в загранку отправят.
А вот это что-то новенькое. Про заграницу Мымра ничего не говорила.
– Не знаю. Она просто сказала, что есть работа. Для меня.
– Ага, – Динкино «ага» ни к чему не обязывало, но служило лишь для заполнения паузы в разговоре.
– А что Валик еще говорил?