До Лесли дошло, что они просто топчутся на месте, тогда как другие пары кружатся в танце. Похоже, и Хью заметил это. Он тяжело вздохнул.
— Представляете, — продолжил он, — моя дочь посоветовала мне взять несколько уроков танцев. — Он фыркнул. — Как будто у меня есть время для подобной чепухи. Послушайте, если вы хотите встречаться с хорошим танцором, то знайте, я никогда им не стану.
— Вас что-то еще беспокоит? — спросила Лесли.
— Да, — неохотно признался Хью. — Мне ужасно приятно обнимать вас. Черт, я, наверное, опять говорю что-то не то. Но я ничего не смыслю в ухаживаниях.
Лесли склонила голову ему на плечо и закрыла глаза. Он молчал несколько минут, потом спросил хриплым голосом:
— А вам это приятно? — Девушка слегка отстранилась, и Хью прочел в ее глазах вопрос. — Мне было бы легче, если бы вы сказали, что… что вам приятно мое общество. — Он помотал головой. — Должен признаться, что чувствую себя полным идиотом.
— Да, мне приятно ваше общество, — успокоила его Лесли, но Хью, похоже, не услышал ее слова.
— Тот поцелуй на публике только все испортил. Пожалуй, это самая большая глупость, которую я совершил за все свои тридцать пять лет. Выставил себя на посмешище на глазах у всего города.
— Я бы этого не сказала, — прошептала Лесли, придвинув губы к уху Хью. — Мне понравился тот поцелуй.
— В этом-то все и дело, — проворчал он. — Мне тоже он очень понравился. А знаете, что я думаю? Все это дело рук Колин. Девчонка осуществляет свой сумасшедший план.
— Какой план? — удивилась Лесли.
— Ладно, забудьте об этом.
— Но почему вы так злитесь? Из-за того, что я танцевала с мэром?
— Конечно же нет. Это здесь совсем ни при чем.
— Тогда в чем же дело?
— В вас, — буркнул Хью.
Из громкоговорителей зазвучал трепетный женский голос, и началась задорная мелодия, но Хью не сменил ритм, продолжая топтаться на месте.
— Может, нам лучше посидеть? — предложила Лесли.
— Нельзя.
— Почему?
— Потому что как только мы перестанем танцевать, вас сразу пригласит кто-нибудь другой, а я этого не хочу.
Лесли внимательно посмотрела на Хью, чувствуя нарастающее смущение.
— Но почему? Это же глупо.
— Могли бы и не говорить мне этого. Я веду себя как последний дурак с того самого момента, как увидел вас с ребенком Полли на руках. А после того, как я первый раз поцеловал вас, вообще стал похож на теленка. Теперь я понимаю, что заставило такого здравомыслящего человека, как Ральф Бартон, гнаться на лошади за спортивной машиной. Он не мог допустить, чтобы его любимая женщина уехала из города. Но, черт побери, мне это не нравится. Совершенно не нравится.