Агапов тупик — Марьина Роща — Агапов тупик: таков маршрут моих перемещений в пространстве; желтое бабье лето — серые ветры конца сентября — ноябрьский снег, холода в десятых числах: приметы движения во времени.
Втроем — Панин, Музыка и я — мы собирались на "сорок дней". Когда убили Костыля — третьего или четвертого — выяснить так и не удалось, поэтому мы просидели за столом два дня, четверг и пятницу, одиннадцатого и двенадцатого.
Дня через три я нашла в Доме с башенкой бумагу, о которой говорил Зина. Это был стандартный договор: пожизненная пенсия в обмен на жилплощадь. Там, кстати, оговаривалось, что расходы по похоронам тоже берет на себя фирма. Прочитав этот пункт, я подумала, что в ходе нашей предстоящей беседы с Федором Ивановичем буду настаивать на еще одном параграфе соглашения: пусть хоть наизнанку вывернется, но отыщет через своих сатрапов тех обезьян, которые сделали Францычу последний укол; и пусть те укажут место, где они старика зарыли, извлекут его останки из земли, и Федор Иванович оплатит похороны.
Взяв договор, я отправилась к Панину и застала его за неожиданным занятием: он исступленно долбил на машинке; никакого внимания на меня не обращал, отмахнулся: ой, уйди ради бога, у меня работа горит!..
На столе уже возвышалась приличная кипа исписанной бумаги.
От нечего делать я взяла пару листков…
Потом схватила всю кипу и стала читать. Добравшись до середины повествования, я уже хорошо понимала, что к чему.
– Мерзавец! — закричала я. — Ты захапал мои комиксы!
Панин оттолкнул от себя пишущую машинку. Вид у него был крайне виноватый. Некоторое время он собирался с силами, прежде чем приступить к объяснениям.
Оказывается, один знакомый — милейший человек, критик, хорошие книжки про Шукшина прежде писал, — отвел его в одно издательство; там их приветливо и тепло встретили, чаем с баранками поили… Очаровательные такие женщины — спокойные, тактичные и внимательные… Ну, словом, Панин подписался быстро накатать роман и даже аванс получил — на эти деньги я, кстати, пиво пила в кабаке с поэтичным названием "ВИАРДО". Теперь надо рукопись сдавать, сама понимаешь, запарка, то да сё…
Нет, милый друг детства, я понимать ничего не хочу, это мои тексты, мои кровные комиксы, ты их просто обработал, но автор их — я, а ты — так себе, аранжировщик.
– Я на тебя в суд подам, Панин.
Ах, мерзавец… Панин обладает потрясающей способностью: он умеет в нужный момент произнести именно то, что необходимо для разрядки ситуации…
Это был именно тот случай.
Он поднялся, подошел, обнял меня, поцеловал в щеку и шепнул на ухо: