— Привет, давно не виделись.
Она сидела, облокотившись левой рукой на руль. Правая рука покоилась на спинке соседнего кресла. Жакет распахнулся, и я опять отдал должное тем: аппетитным округлостям, что мягко очерчивались под белоснежной майкой. Движением глаз она указала на пассажирское место. Я уселся в машину, захлопнул дверку.
— Астахов сказал тебе о моем предложении?
— Да.
— И что ты думаешь?
— Ничего.
— Ничего? — Ее рука медленно перебралась со спинки кресла на мое плечо.
— Я давно разучился думать. Все как-то не было повода. Да и вообще, это вредно для здоровья.
— Ну а серьезно? — Она поерзала в кресле, подтянула правую ногу, уперлась коленкой в рулевое колесо, открывая моему взгляду все вплоть до загорелого бедра.
— Кончай, — похлопал я ее по ляжке. — А то нам придется заняться этим прямо здесь.
— Ты не ответил на мой вопрос, — прошептала она, перехватывая мою руку и удерживая там, откуда она намеревалась соскользнуть; кожа у нее была восхитительная — прохладная, шелково гладкая.
— Почему бы и нет, — усмехнулся я, откинулся на спинку кресла и опять почувствовал, на себе ее пристальный взгляд. — Как тебя зовут?
— Тамара.
— Это имя тебе не подходит. — Я присмотрелся к ее смазливой мордашке, в которой доминировало какое-то откровенно кукольное начало. — Давай я буду звать тебя Мальвиной. Ты в самом деле походишь на очаровательную куклу из детской сказки.
— Мальвина? — нахмурившись, переспросила она. — Звучит пошловато, но… А как тебя величать? Пьеро?
Я прикрыл глаза, восстанавливая в памяти облик безутешного, вечно рыдающего и заламывающего руки персонажа с меловым лицом, на котором полыхают аспидно черные брови и пурпурные, со скорбно опущенными углами губки, и покачал головой:
— Если не ошибаюсь, в этой истории был какой-то парень, которого выстругали из сухого полена. Забыл, как его зовут.
— Ты мало на него похож, носом не вышел, но как знаешь… — Облокотившись на руль, она всматривалась в мой профиль, потом подняла руку и дотронулась до моей скулы. Ее пальчик прочертил медленную мягкую линию до подбородка.
Я усмехнулся и скосил глаза:
— Что-то не так?
— Да нет… — раздумчиво протянула она. — Все так. — Она плавно тронула с места, а через минуту мы вкатились в битком забитую машинами площадь и влипли в основательную пробку.
— Почему я? — рассеянно спросил я, поглядывая на соседние белые «Жигули», водитель которых нервно ерзал за рулем, вертя головой и немо шевеля пухлыми губами; судя по характерной артикуляции, концентрация крепких выражений, слетавших с его губ, скоро должна была привести к запотеванию стекол.