— Да? — оживленно спросил Шехаб. — И каким же я тебе представлялся?
— Самовлюбленный тип верхом на арабском жеребце в одежде бедуина, жестокий, высокомерный и... — Фара осеклась.
«Когда-нибудь ты научишься держать язык за зубами?» — ругала она себя.
С опаской Фара взглянула на могущественного шейха и перевела дух. Кажется, ее слова Шехаба не задели, скорее развеселили. Шехаб. Она произнесла это имя про себя. Теперь оно всегда будет ассоциироваться для нее с невероятной мужественностью и красотой.
— Ты сказала, что работаешь. Неужели это правда?
Фара сразу ощетинилась и вскинула голову:
— Да, работаю. Как и большинство людей. Могу я узнать, почему этот факт вызывает у тебя ироничную улыбку?
— Когда я увидел тебя в этом платье, до того, как оно было испорчено шампанским, то подумал, что именно так и должна выглядеть главная наложница в султанском гареме, моя Шахерезада. Поэтому с трудом верится, что ты работаешь, вместо того чтобы принадлежать мужчине и быть его самым лелеемым сокровищем.
Фара открыла было уже рот, чтобы произнести что-нибудь уничижительное, но потом поняла, что он задумал:
— Ну ты и... Ладно.
Шехаб весело улыбнулся.
— Всего лишь шутка. — Он обмотал прядь ее волос вокруг своего указательного пальца. — Ну, так чем же занимается моя очаровательная сирена?
Сердце ее учащенно забилось, но Фара в притворном удивлении оглянулась, словно не понимая, о ком речь.
— Сирена? Это я, что ли? А, знаю! Наверное, все дело в платье. — Она улыбнулась, но улыбка вышла чуть грустная. — На самом деле я далеко не сирена. Да и работа у меня совсем иного плана. Я главный финансовый консультант у Билла Хансона в «Глобэл вью файненс».
Брови мужчины удивленно приподнялись:
— Мне послышалось или ты действительно недовольна своей работой? Почему же ты ее не сменишь?
— Я больше ничего не умею. — Фара пожала плечами. — Мой отец, точнее, приемный отец, был владельцем нескольких компаний. Он передал мне свои знания и опыт. После его смерти даже вопроса не встало, чем мне заниматься в жизни. Однако, когда я выросла, готовая пойти по его стопам, прежнего бизнеса не стало. Тогда я думала, что ничем другим заниматься не захочу... Поэтому сейчас просто делаю свою работу, и стараюсь делать ее хорошо. Я...
Фара запнулась, потому что длинные сильные пальцы прижались к ее губам.
— Продолжай, — попросил Шехаб, и в его голосе слышалась та же ласка, с какой пальцы ласкали ее губы. — Мне так приятно тебя слушать, каждое твое слово, сладкая моя. Жду не дождусь, когда смогу попробовать твою сладость. — Он выпрямился, и Фара перестала ощущать его горячее дыхание на своей коже, но теперь ее ласкал его шепот, а сама она была словно в невидимом плену. — Ты так и не сказала, как тебя зовут.