Аннетта выпила кофе и намазала маслом второй тост, закапав при этом пододеяльник цвета лаванды. Если не обращать внимания на эту неприятность, то штаб в спальне вполне пригоден для руководства военными действиями, по крайней мере здесь можно было размышлять в полном комфорте. Телефон лежал под рукой на ночном столике. Задумавшись, она смахнула хлебные крошки с постельного белья. Можно было сделать вид, что она, как и запланировано, летит в Венесуэлу, а на самом деле приехать в Гранаду. Там она застукает Поля и Ольгу на месте преступления и потребует объяснений.
* * *
– Я могу еще забронировать места на рейс в Андалусию на Страстной неделе?
Из осторожности Аннетта звонила не в ту фирму, что обслуживала их бюро, а в небольшую контору неподалеку.
– Речь идет о Гранаде? Хорошо, что вы позвонили, госпожа Вильгельмс, – радостно отозвалась служащая, едва только Аннетта задала вопрос. – Передайте, пожалуйста, вашему супругу, что я рассчитала два варианта, первый – это с отелем «Альгамбра-Палас», а второй – с отелем «Хиатт». Нужно, чтобы он выбрал один из них.
Аннетта сделала глубокий вдох.
– Похоже, вы раскрыли мне секрет, – не теряя присутствия духа произнесла она. – Муж, очевидно, хотел сделать мне сюрприз.
Сотрудница турагентства очень расстроилась из-за своего просчета и принялась извиняться.
– Ну не так уж это страшно, – сказала Аннетта. – Давайте сделаем вид, что нашего разговора просто не было. Собственно говоря, я тоже хотела порадовать мужа путешествием, но теперь в этом уже нет необходимости.
В довершение всего Аннетта узнала, что муж рассматривал как вариант «Парадору», что рядом с «Альгамброй».
Денег на счете у Поля обычно не водилось – должно быть, путешествие оплачивала Ольга. Аннетта проскользнула в комнату мужа, чтобы снова проверить электронную почту. Пробежав глазами отосланные письма, наткнулась на свежие следы преступления. В коротком сообщении, отосланном сегодня утром, значилось: «Дорогая Ольга, хоть бы у нас все получилось… Сплю и вижу Гранаду! Much love,[2] твой Жан-Поль».
Аннетта вздрогнула. Значит, Ольга посмела не считаться с тем, что только мать Поля имела право называть его этим поэтичным именем.
«Как вы ошиблись», – думала она, обуреваемая яростью. А если засунуть бомбу замедленного действия в кожаный несессер Поля? Девиз – «Гранада». Гранада по-испански не только «гранат», но и «граната».
Вернувшись в кровать, она стала вспоминать пасхальное шествие в Андалусии. Тогда они, не зная усталости, часами стояли на улицах, чтобы увидеть все традиционные представления Страстной недели. Увидеть, как дюжие молодцы несут по улицам на огромных подносах не только резные фигуры святых, но и детально представленные сцены тайной вечери и распятия, Пьету или Мадонну с младенцем, и каждый из этих подносов был украшен тысячами цветов. У юных носильщиков были видны только выбеленные мелом спортивные туфли. Процессия напоминала сороконожку. И лишь в случайных паузах атлеты выныривали из-под своей ноши, опускали ее на землю и вытирали пот с обернутых полотенцами лбов, многие торопливо затягивались сигаретой. Под аплодисменты публики после небольшой передышки груз вновь поднимался вверх, и процессия двигалась дальше. В эскорте были и женщины в черных кружевных накидках, и закутанные фигуры. Почти как чумное шествие в Средние века, заметил Поль, потому что у кающихся грешников на головах были высокие колпаки с дырками для глаз, их вид напоминал об участниках тайного судилища. Аннетта обнаружила, что большинство грешников были в очках, другие – босиком, но даже знакомые и родственники с трудом могли узнать, кто скрывается под монашеским одеянием.