Утверждение Владимира Высоцкого на роль героя одесского подполья проходило со скрипом. Решающее слово за него замолвил непререкаемый авторитет тогдашнего «Ленфильма» Григорий Михайлович Козинцев. С первых же дней работы киногруппы Высоцкий как бы взял на себя функции помощника режиссера по подбору исполнителей других ролей. С его легкой руки в «Интервенцию» пришли Ефим Копелян, Юрий Толубеев, Владимир Татосов, сокурсник по Школе-студии Валентин Буров. Даже директора Театра на Таганке Николая Дупака удалось сосватать на эпизодическую роль французского солдата Барбару. А Всеволод Абдулов готовился играть одну из главных ролей – Женьки Ксидиаса.
«Однажды, – рассказывал Геннадий Полока, – он пришел темнее тучи: редактор картины сказала ему, что у Севы Абдулова неудачная проба… Он попросил у меня разрешения взглянуть на эту пробу. Посмотрел и стал еще мрачнее: он очень любил Севу.
– Сева – хороший артист! – вздохнул он. – Но это не его роль…
Положение у него было сложное, ведь именно Абдулов привел его ко мне. Однако Высоцкий уже «влез» в картину, уже полюбил ее, в горячую минуту готов был пожертвовать собственной ролью, лишь бы состоялась картина.
– Это должен быть Гамлет! – горячился он. – Гротесковый, конечно! Трагикомическая карикатура на Гамлета!
И он привел совсем еще молодого Валерия Золотухина.
– Валерочка – это то, что надо! – вкрадчиво рокотал он мне в ухо. – А с Севочкой я поговорю, он поймет…»
Абдулов действительно все правильно понял, обид не таил. Все знали, что собственным актерским самолюбием он всегда был готов поступиться ради успеха друзей. Чувства зависти к людям, которых любил, он никогда не испытывал.
Высоцкий посвятил другу песню:
Дела!
Меня замучили дела – каждый миг, каждый час, каждый день, —
Дотла
Сгорело время, да и я – нет меня, – только тень, только тень!
Ты ждешь…
А может, ждать уже устал – и ушел или спишь, —
Ну что ж, —
Быть может, мысленно со мной говоришь…
Теперь
Ты должен вечер мне один подарить, подарить, —
Поверь,
Мы будем только говорить!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Беда!
Теперь мне кажется, что мне не успеть за судьбой —
Всегда
Последний в очереди ты, дорогой!..
Мы с Высоцким снимались в Одессе, вспоминал годы молодые Абдулов, он то и дело уезжал в Москву играть спектакли. А в Москве шел международный кинофестиваль. И приезжал он с каким-то особым блеском в глазах, и рассказывал мне про Марину. Это было заразительное чувство, и любовной волной тогда накрыло многих Володиных товарищей. И я был привечен Амуром. У меня в этот момент был невероятный роман с совсем молоденькой актрисой театра. Ей доверили очень сложную роль. И так получилось, что у нее не хватало опыта, чтобы эту роль понять, режиссер талантливо, по-актерски показывал, что он от нее хочет, а вот объяснить, как к этому результату прийти, не мог. И я стал заниматься с девушкой как педагог, любя ее невероятно и желая ей успеха, я помог ей справиться с ролью. И когда потом у нее стала складываться карьера, я был счастлив не меньше, чем она сама.