– Вот что, Боровский, у нас нашелся один физик, который, прознав, что вы изготавливаете рентгеновские аппараты из имеющихся в лагере материалов, заявил нам, что в этом хитрого ничего нет и он тоже может сделать аппарат для нашей санчасти. Но прошло около двух лет, а конца изготовлению аппарата не видно. Похоже, физик нас просто дурачит, вот и попросили Управление прислать вас, чтобы вы сказали честно и откровенно, будет ли из его работы толк... Вам все понятно?
– Да, конечно, гражданин начальник, разрешите посмотреть работу физика?
– Да, да, вам все покажут.
Я вышел из кабинета и вздохнул с облегчением, теперь я знал о цели моего этапа сюда. Сидя в приемной и ожидая выхода врачей, я подумал, что физик действительно дурит им головы. Если бы он на самом деле решил построить аппарат, он, прежде всего, должен был бы связаться со мной, и я оказал бы ему и техническую и материальную помощь, но он этого не сделал... Почему?
Наконец совещание у Туналкина закончилось, и из кабинета вышли врачи во главе с начальницей санчасти, очень милой и красивой женщиной. В окружении медиков я направился в хирургический стационар. Встретили меня очень приветливо, как самого близкого и родного человека. В кабинете начальницы все расположились, как у себя дома, врачи-заключенные держались с начальницей очень свободно, называли ее по имени-отчеству, курили в ее присутствии. «Да, – подумал я, – не то что у нас...» Начальница санчасти рассказала мне всю историю с постройкой рентгеновского аппарата. Часовщик с Украины, называвший себя почему-то физиком, взялся изготовить аппарат для санчасти, но за соответствующую мзду. С первых дней работы он начал тянуть из санчасти хорошие продукты питания и, конечно, спирт в первую очередь. Вся эта история продолжалась около полутора лет, и конца работе не было видно, врачи в конце концов обозлились и подняли шум. Кому-то из них и пришла в голову идея пригласить Боровского для консультации.
– И вот вы здесь, – твердили они хором. – Теперь мы надеемся, что все встанет на свои места, и наконец прояснится, кто жулик, а кто одурачен...
Врачи наперебой угощали меня, чем могли: и великолепным обедом с водочкой, и хорошими папиросами. Я, обуреваемый единственным желанием как можно скорее вернуться на «Капиталку», попросил показать мне строительство рентгеновского кабинета, и врачи повели меня по больничному коридору куда-то в конец здания. Открыли ключом дверь в большую светлую палату, и все «строительство» предстало перед моими глазами. Мне достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что «физик» о рентгеновском аппарате имеет весьма смутное представление. Куча металлического лома, мотки разноцветных проводов, доски, шахтные большие контакторы... Посередине комнаты возвышалось сооружение из труб, чем-то напоминающее гильотину, только меньшего размера. Оглядев весь этот раскардаш, я задумался: что я должен сказать своим товарищам-врачам и начальнику лагеря майору Туналкину? Сказать, что их просто обманывал лагерный туфтач и чернушник, но по лагерным законам это было бы предательством, «физика» могли очень строго наказать. У нас бы за такое на «Капиталке»... Да Воронин с Токаревой такого «физика» замордовали бы в карцере до полного посинения... Но, с другой стороны, «физик» действительно прохвост, ведь если бы не его липа, больница смогла бы в конце концов получить рентгеновский аппарат, и тысячи больных и искалеченных на шахте несчастных заключенных были бы избавлены от излишних страданий. Что мне было делать в этой ситуации? Я решил поговорить с «физиком» с глазу на глаз. Врачи привели меня в его кабину в одном из бараков, где он жил и чинил часы вольным, и оставили меня одного. «Физик» сидел за столом, не встал, не протянул рук