– Что делать-то с этим? – спросила Анна.
– Сталина надо поднять.
– А серьезно?
– Я белая кость, токарь от бога, – мужик икнул. – Я ракеты делал. Я прихожу на работу, а мне говорят: работы нет, тебе пособие платят, вот и гуляй. В бутлегера превратили. Бутылки собираю. И таких, как я, знаешь сколько? А это внуки наши бьются, зло срывают. Я много не прошу, голуба моя, тридцатник, больше не надо.
Анна протянула сотенную. Прежде чем принять дар, токарь от бога несколько секунд поколебался, проявлял достоинство.
Подошел Булыкин. Спросил с тоской:
– Утром выдашь в эфир? В «Вестях»?
– Это моя работа, Никита, – тихо, как бы извиняясь, сказала Анна.
12 апреля 2006 года, среда, вечер
Мэр Поволжска Николай Федорович Лещев слушал сидящего рядом переводчика и удивлялся: какого хрена эти господа лыбятся? Участники совещания обсуждали серьезные проблемы, но при этом почему-то улыбались друг другу, шутили, острили. Обстановка была, по мнению Лещева, совершенно не деловая. Он бы пресек этот цирк. Не хрена зубоскалить, когда обсуждаются животрепещущие вопросы.
Но пресечь Николай Федорович не мог. Совещание шло не в Поволжске и даже не в России, а в европейском городе, куда он приехал, так сказать, за опытом. Он мог только в порядке протеста громко говорить с переводчиком, не обращая внимания на робко-осуждающие взгляды. Эти малахольные господа даже возмущаться толком не умели.
В отличие от коллег, зарубежных чиновников, Лещев оставил мобильник включенным. И был очень доволен, когда телефон зазвонил, хотя момент был не очень подходящий, на трибуну как раз поднялся мэр, чьим гостеприимством он пользовался.
Лещев невозмутимо поднес аппарат к уху. Звонил сын Олег. Голос его срывался от волнения:
– Папа, у нас снова битва, есть убитые и раненые. Все спрашивают: где мэр?
Олег Лещев сидел в это время у Томилиных. Обсуждали драку на Сукином болоте. Город был в шоке. Всякое случалось, но чтобы сразу столько жертв… Все понимали, что это – край. Дальше так продолжаться не может. Родители подростков писали письма, но уже не губернатору (это уже было), а министру внутренних дел и самому президенту. Не просили, а требовали вмешаться, положить конец беспределу. Да что там, вся страна уже говорила о Поволжске. В Интернете появились многочисленные отклики. При чтении одного из писем Олег переменился в лице. Анонимный корреспондент сообщал, что мэра города Лещева за глаза называют Колей-Бордюром, потому как имеет незаконный бизнес, небольшой завод, где производят бордюрный камень. Асфальт на улицах города весь в ямах. Зато бордюры обновляются постоянно. Другой отклик предъявлял мэру обвинение в незаконной продаже земли.