— Устраивает, — согласилась Фирсова. И, поскольку деловая часть явно завершалась, захлопнула тетрадку. — Ну, я пойду? — спросила она.
— Давай, Наталья. — Он уже что-то искал в компьютере, а подняв глаза, обнаружил, что новоиспеченный директор все еще в кабинетике. Стоит у двери с немым вопросом в глазах.
Очень даже ладный директор.
Красивые, стройные ноги, сексуально обтянутые темными колготками.
Копна рыжих волос над голубыми глазами, женственная фигура, крепкие груди — Чистов еще помнил их в своих ладонях.
На незаданный вопрос ответил, как сумел:
— Не знаю, что будет завтра. Сегодня я в раздрае. Но вешаться точно не стану.
— И не надо вешаться, Владимир Сергеевич, — согласилась Фирсова. — В жизни еще столько приятного.
— Очень на это надеюсь, — улыбнулся Чистов.
Наталья все поняла верно и пошла руководить «Птицей счастья» — уже в качестве полноправного директора и партнера.
А Чистов тем временем набирал телефон Ефима Аркадьевича Береславского. Профессора Береславского — тот не только занимался практическим бизнесом и исследовал его, но еще и возился со студентами.
Звонил Чистов Береславскому не слишком часто по ряду причин. Потому и пришлось искать номер в компьютере.
Об этом персонаже следует сказать несколько слов особо.
Чистов с ним не дружил.
Не в смысле — конфликтовал, вовсе нет. Относились они друг к другу замечательно.
Просто темперамент у них был разный.
И жизненные подходы.
Можно сказать, люди-антонимы.
Чистов — трудяга и человек-кремень. Береславский — лентяй, разгильдяй и сибарит к тому же.
Для Чистова долг — превыше всего. Для Береславского превыше всего — жизненные удовольствия. И чтоб побольше, побольше.
Но, значит, все-таки что-то их связывало, раз они относились друг к другу замечательно. Да и теперь, в непростой момент, именно телефон профессора так понадобился Владимиру Сергеевичу.
Ефим Аркадьевич оказался на месте, что уже было удачей — этот товарищ отличался любовью к перемене мест и с равной вероятностью мог оказаться как в своем московском офисе, так и где-нибудь в Тамбове или, того хуже, в деревеньке индейцев муату в дельте Амазонки.
— Добрый день, Ефим Аркадьич! — поприветствовал Чистов.
— Привет, Вовчик! — явно обрадовался голос в трубке. И, что дополнительно приятно, опознал редко звонившего Чистова моментально. Хотя, может, это ему определитель номера подсказал?
Кстати, Вовчиком последние тридцать лет Чистова никто не называл, кроме Береславского.
Владимир Сергеевич представил себе лысеющую, но так и не долысевшую до конца большую башку профессора, его хитрые глазки за сверкающими очочками и улыбнулся. Нет, этот человек определенно был ему приятен.