Услышав голоса за дверью, Евгения поняла, что ее разбудило. Девушка встала с кровати и босиком подошла к двери. В соседней комнате Грэгор и Бриджит сидели за столом. На столе кучкой лежали ее драгоценности. Она узнала жемчуг, который дала ей тетя Клорис, многое из подарков маркиза, включая рубиновые брошь и серьги, бирюзовый браслет и бриллиантовое колье.
Евгения с ужасом заметила среди всего прочего перстень с печатью Бакбери. Маркиз вручил этот знак принадлежности к его семье своей невесте. Бриджит не должна была его брать — это уже было похоже на воровство.
На самом деле то, что все эти драгоценности оказались здесь, очень напоминало кражу.
— Мы должны все это вернуть, — воскликнула Евгения, стоя в дверях.
Бриджит и Грэгор с удивлением уставились на нее.
— Если я бросила мужа, я должна оставить ему все, что он мне дал, — продолжила девушка.
Грэгор выглядел потрясенным.
— Что?! Я связался с дурочкой?!
Евгения отступила назад, донельзя шокированная его тоном.
— Дурочкой? Что я такого сказала, чтобы вы были столь грубы со мной?
Грэгор был готов ответить что-то сердитое, но Бриджит бросила на него предупреждающий взгляд. Евгения могла бы обратить внимание на этот явный знак тайного сообщничества между ее спутниками, но тут Грэгор, подавив гнев, встал и подошел к ней близко-близко, сверля ее взглядом своих зеленых глаз.
— Зачем вы встали с кровати? — пробормотал он. — Вы можете простудиться, мой драгоценный камень.
Евгения заморгала, услышав, как он ее назвал.
— Какой драгоценный камень? — спросила она, пытаясь снять напряжение, которое почувствовала в нем.
— Какой? — задумчиво повторил Грэгор. — Думаю, вы — жемчужина. Розовая жемчужина, которая будто светится изнутри. — Он запустил руки в ее распущенные волосы и прижал к себе так сильно, что Евгении показалось, будто она может растаять от жара его тела.
— Вы — моя жемчужина и поэтому должны слушаться меня, повиноваться, а не быть маленькой наивной дурочкой. Деньги за написанные портреты скоро закончатся. Нам нужно продать драгоценности — иначе как еще мы сможем прожить?
— Как? Но ведь вы можете рисовать! — сказала Евгения.
— Рисовать! — фыркнул Грэгор. — И что я с этого буду иметь? Хватит только, чтобы не умереть с голоду до следующего заказа. А потом в один прекрасный день заказа не будет, и что прикажете делать? Я всегда должен кланяться, пресмыкаться и целовать землю, по которой ходят люди, которые даже не понимают моего великого таланта!
— Вы собираетесь прекратить писать? — ахнула Евгения.
— Наверное, нет, — пожал плечами Грэгор. — Но во Франции или в Голландии я буду рисовать,