1865 год
Театр гудел. «Двенадцатая ночь» была поставлена великолепно. Вот-вот должен был погаснуть свет и начаться последний акт.
Четырнадцатилетняя Карина Дентон восторженно вздыхала, сидя в ложе вблизи сцены. Первый приезд в Лондон оправдал все ее ожидания, а сегодняшний вечер был просто великолепным.
Когда Элис Грейд, школьная подруга Карины, пригласила девушку в гости, ее сначала не хотели отпускать. Но родители Элис были уважаемыми людьми, чтившими старые традиции, и вскоре разрешение на поездку было получено.
— Элис, кто это? — шепнула Карина подруге, указывая на молодого человека в ложе напротив.
На вид ему было лет двадцать с небольшим, и, по мнению Карины, он был невероятно красив. Высокий, элегантный, в изысканном вечернем костюме. Судя по тому, как сверкали запонки на его манжетах, в них были настоящие бриллианты.
Но ее внимание привлекло нечто иное. Его темные, горящие беспокойным блеском глаза. Изгиб его губ выдавал затаенную чувственность.
Карина не осознавала всего этого разумом. Просто она видела в молодом человеке что-то неистовое, драматическое и не могла отвести от него взгляд.
— Я его не знаю, — шепотом ответила Элис.
— Девушки, о чем вы шепчетесь? — спросила ее гувернантка, мисс Феррарс.
— Нам интересно, кто вон тот молодой человек, — сказала Элис.
Мисс Ферраре резко вздохнула и стыдливо отвела глаза.
— Это лорд Торнхилл. Вам не следует смотреть на него.
— Почему? — поинтересовалась Карина.
— Потому что он недостойный человек.
— Но почему? — настаивала Элис.
Мисс Ферраре оказалась в затруднительном положении. Как гувернантке, ей полагалось бы всегда строить из себя чопорную пуританку, но под строгим лифом ее темного платья билось романтичное сердце.
Обычно на подобные вопросы отвечала мать Элис. Однако в последнюю минуту перед выездом у миссис Грейд случилась сильная головная боль, и мисс Феррарс пришлось одной сопровождать девушек в театр.
— Он недостойный человек, потому что... он совершает недостойные поступки, — неубедительно пояснила она.
— Какие поступки? — допытывалась Элис. — Ну расскажите нам, пожалуйста.
— У него дурная репутация, — ответила мисс Феррарс. — Говорят, что он... распущенный.
— Но что же он такое делает? — спросила Карина.
Бедная мисс Феррарс никогда не смогла бы ответить на этот вопрос. В свои сорок лет она была невинна и скромна, как юная девушка. Ей было известно о распущенности лорда Торнхилла, потому что о нем так говорили. Однако гувернантка имела лишь смутное представление о том, как ведут себя распущенные мужчины.
— Неважно, — быстро сказала она. — Слава Богу, он ушел.
