— Но ведь можно сопротивляться, верно? Мы будем бороться и обязательно победим. Я обещаю. Наша роза и чумазый пацан в огороде будут жить в свободной и справедливой стране. — Мишель обнял ее, укачивая, как ребенка. — А у меня есть кое-что для тебя. Зажмурься и не смотри.
Он сходил в прихожую и принес нечто большое, завернутое в шуршащую бумагу.
— Алле! — бумага слетела. Из овальной рамы смотрело лицо Анны, светящееся радостью. — Это мое лучшее творение.
— Неужели я такая? Такая красавица? И роза в волосах! А рама? Откуда ты взял это великолепие? — она погладила тонкую резьбу.
— С рамой вышла удивительная история. Однажды мне пришлось побывать на Тибете. Случилось так, что я спас жизнь тамошнему монаху высокого сана. Он сказал, что для меня — человека светского, европейца — у него имеется особое благословение. Хитро так сказал и преподнес эту рамку. Как она благоухала — это же сандал! Старик предупредил: «- Это земная вещь и небесное посвящение одновременно. Береги ее до особого случая. Поймешь сам, когда он придет» Я понял совершенно точно — он пришел — тот самый, совершенно исключительный случай.
В открытое окно ворвалась бравая строевая песня. Марширующие немецкие солдаты чеканили шаг по брюссельской улице. Пальцы Анны, сжимавшие рамку портрета, побелели. Закусив губу, она смотрела на Мишеля. Он бросился к фортепиано и сильно ударил по клавишам. Венский вальс не ласкал слух, он бушевал, заполняя собой стен комнаты, весь летний день, созданный для мира и радости. Он объявлял войну.
12
В загородном ресторанчике на озере Женваль под вечер всегда много туристов. Длинноногий гид, возвышавшийся на целую голову над своей группой, вещал столпившимся возле него людям солидного возраста в молодежных «Бермудах» и панамках:
— Озеро Женваль, на берегу которого мы находимся, одно из живописнейших мест в пригороде Бельгийской столицы. По берегам расположены отели и виллы, принадлежащие состоятельным горожанам. Во время оккупации их занимали высшие чины нацистских властей…
Завершив пить кофе с круасаном, Вера еще раз огляделась. Именно так она и представляла себе этот ресторанчик, где заика Поль бросился защищать Мишеля и Анну.
— Желаете что-нибудь еще, мадмуазель? — осведомилась подошедшая к ней официантка.
— Нет, спасибо, — Вера поколебалась. — Я ищу господина по имени Поль. Это пожилой человек, повар или владелец ресторана. Фамилии, к сожалению, не знаю. Да! Он немного заикается.
— Может, Поль Бусилен? — сообразила девушка. — Прекрасный кондитер. Только он совсем не старый. Ему не больше сорока. Но заикается прямо классно!