— Только посмотри на меня! Пожалуйста, посмотри! — молил он.
— Уходи, — Анна даже не повернув головы.
— Ты все равно не помогла бы Полю. Ты не убедила бы этих людей. На их стороне сила, пойми! Если бы они вздумали арестовать тебя, я не смог бы помочь тебе.
— Понимаю: ты — трус. Уходи.
— Если я сейчас уйду, мы никогда больше не увидимся. Ты твердо решила, что так надо, что все было обманом?
— Все было ошибкой, — Анна села, натянув на колени плед. — Страшной ошибкой. Я не могу любить труса. Ты же боялся за себя! Я видела: ты боялся их! — она разрыдалась, с болью выкрикнув последнее: — Уходи!
— Да, боялся! — Мишель стоял рядом, не решаясь утешить ее.
— Вот из-за таких маленьких людишек и плодится большое зло. Я ненавижу фашистов! Ненавижу! — маленькие кулачки заколотили гобеленовую подушку. Мишель поймал их и крепко сжал в своих сильных руках.
— Пусти, мне больно!
— Вначале послушай меня, — он сел рядом. — Я тоже ненавижу. Когда делаю их портреты, воображаю, что работаю для надгробия. Просто сатанею! Но я хочу жить. Должен жить. Именно потому, что ненавижу и не хочу, чтобы плодилось зло. Твоя ненависть сильнее разума. Я не могу позволить им уничтожить меня. Я сильный, я должен бороться.
Анна долго смотрела в его глаза, открывая то, то всегда пряталось в их глубине: — Ты… Ты не просто фотограф… Ты в «Сопротивлении»? Скажи, скажи, что так!
— Клянусь, я сделал бы все, чтобы задавить их. Но я не могу больше ничего рассказывать о себе. Особенно тем, за кого больше всего боюсь. Если со мной что-то случиться, они схватят тебя и… И тогда я действительно могу оказаться трусом.
Анна бросилась к нему на шею: — Прости! Прости меня… Мы будем осторожны, очень осторожны. Ведь они не сумеют победить всех? Всех, кто ненавидит и проклинает их?
Мишель посмотрел на Анну в упор и проговорил веско и твердо:
— Надеюсь, когда-нибудь они сумеют победить свою болезнь сами.
Анна отвернулась и спрятала лицо в ладонях: — Я сейчас скажу одну вещь, и ты меня бросишь… Я должна, должна сказать… Нет, не скажу!
— Анна, пожалуйста, не мучай себя. Я давно догадался обо всем. Ты даже не представляешь, как это глупо — судить о человеке по его национальности… По цвету кожи, форме черепа..
— Это мерзость, варварство!
— Это психоз. Целая нация заразилась опасной болезнью — фашизмом.
— И весь мир ненавидит нас! — в глазах Анны сверкнула ярость. — Ненавидит немцев! Господи, как же мне стыдно!
— Но ведь болезни проходят. Вы же сами знаете это, доктор, — глаза Мишеля грустно улыбнулись.
— Иногда эпидемии уносят миллионы жертв, а вирус затаится и дремлет… Я видела, как прячутся, а потом ураганно размножаются раковые клетки… Это страшно, Мишель…