— Ягодкина Алевтина Павловна.
Потом они немножко постояли в белом скверике, как раз против Дуськиных окон. Там горел свет и двигались тени. «Небось этот „угрюмый“ сидит… — подумала Аля, вспомнив мрачного Дуськиного прихожера. — А может, Дуська одна…»
В последний месяц, когда жила там, Аля часто замечала, что у ее квартирной хозяйки глаза мокрые, мутные от горя.
А Жорка приходил все реже, а когда появлялся, они ссорились, правда, вполголоса.
Вдруг свет в окне загас.
Аля очнулась от своих мыслей, счастливая тем, что не надо уж идти в эту квартиру. Они встретились с Женькой глазами.
— Знаете, Аля, — сказал он, — я не хочу вас огорчать, но, по-моему, специальность ваша — дело уже почти мертвое. Деревянная мебель — это остаток варварства. Скоро все будет синтетическое. Легкое и красивое. Шкаф, например, будет весить полтора кило…
— Шутите?
— Какие могут быть шутки? Газеты надо читать, девочка.
При других обстоятельствах Аля, наверное, огорчилась бы таким сообщением, но сейчас она была занята другим: пригласит ли Женька ее еще раз? Такой хороший парень! Совсем не гордый и не озорной!
Но он молчал. И она решилась тихонько спросить:
— Придете еще?
Он ответил не сразу. На губах его что-то зашевелилось: не то улыбка, не то смешок. И Алино сердце тревожно толкнулось.
— Хорошо, — сказал Женька. — Приду. Только не завтра: зачет надо спихнуть. Вот когда станете студенткой, тогда войдете в мое положение.
Положение действительно было сложное. И не потому, что зачеты: «культпоходы» в кино, как понимал Женька, грозили повернуться другой стороной. Но он не был из породы обманщиков и помнил, что обещал прийти. Помнил весь день, но к вечеру задержался с ребятами за зубрежкой и, когда спохватился и взглянул на часы, понял, что опаздывает. И все-таки побежал в скверик. Аля увидела его и заулыбалась подрагивающими губами.
— Застыла я совсем!.. — сказала она жалобно.
— Ах ты, бедненькая!.. — Женька забрал ее негнущиеся пальцы в свою горячую лапу. — Идем вон в тот подъезд, там тепло, наверное.
Он не заметил, как сказал ей «ты». А она заметила. И покорно пошла за Женькой в теплый темный подъезд. Уже там Женька почувствовал, что дал маху: в подъездах парочкам просто положено целоваться. А это пока что было ни к чему. Поэтому он стоял молча, прислонясь спиной к противоположной стенке, и наблюдал за Алей.
— Ну, детский сад!.. Отогрелась? — с легкой усмешкой спросил он. — Можно выводить на прогулку?
— Еще постоим, — попросила Аля.
— Ну, постоим.
Но долго задерживаться в подъезде было неудобно: мимо проходили, разглядывали их. Тогда они снова вышли в сквер, постояли у вымороженного, присыпанного снегом фонтана. Аля чуть заметно переминалась с ноги на ногу. Женька поглядел на ее туфлишки, и его спокойную, беспечную душу ущипнула жалость.