В семь, повторила про себя Фиби и отважилась посмотреть на брата.
— Что это значит, Фиби? Что означает «в семь»? — язвительно поинтересовался он, взглядом показывая на дверь.
— Бретт пригласил меня на обед к себе домой.
— И ты сказала «да»? — скептически поинтересовался Боб.
— Я не могла найти причину для отказа, — защищалась Фиби. — Синтия распорядилась отдать мне некоторые вещи, и Бретт хочет поскорее решить этот вопрос.
Глаза Боба забегали, так как причина, найденная Кроузом, чтобы пригласить его сестру на обед, показалась ему более чем уважительной.
— Я пойду вместе с тобой, сестренка. Думаю, что тебе не стоит оставаться с ним наедине. Он может быть опасен.
— Не глупи, Бобби. — Ее стала раздражать навязчивость брата и его неотступная вера, что все ужасы, случавшиеся в Конуэе, напрямую связаны с Бреттом Кроузом. Может быть, он действительно опасен для нее, но не в том смысле, который вкладывал в это Боб. — Бретт и я были друзьями. И я совершенно не боюсь его.
— Я только хотел предупредить тебя, Фиби, — сказал Боб, потирая лоб рукой. — Ты рискуешь, соглашаясь на обед с преступником.
Бретт шагал по улицам Конуэя, его легкие туфли едва касались тротуара, а сердце билось в веселом ритме. Чувство радости охватило его при мысли о том, как разительно отличается этот маленький городок от ужасного монстра — Манхэттена, где он жил все эти годы. Как приятна здесь прохлада в тени деревьев в самый полдень. Но он не забывал и о том, что первое впечатление может быть обманчиво. Тишина Конуэя, наполненная ароматным воздухом, была пропитана безобразным, неслыханным обвинением в его адрес. Он видел это обвинение в глазах горожан с самого приезда в Конуэй, но никто не сказал ему в лицо ни слова, хотя, он был уверен, они все шептались за его спиной.
Магазин Стефансенов находился в нескольких кварталах от набережной. Когда легкий бриз дул в этом направлении, весь район наполнялся запахами рыбоперерабатывающей фабрики. Двенадцать лет назад он работал по найму на рыболовецком судне, и этот специфический запах заставил его вспомнить всю тяжелую работу: вытягивание сетей и сортировку улова. Эта часть его прошлого, связанная с Конуэем, вовсе не была неприятной для него.
Идя по набережной, Бретт остановился у доски объявлений, покрытой разноцветными листочками, и поднял голову. В тени нависающей кроны огромного дуба он увидел играющих детей. Какой-то мальчишка лазил по дереву, и, глядя на него, Бретт вспомнил свое детство и забавы, связанные с этим старым дубом.
Когда Бретт переехал в Нью-Йорк, он заметил, как мало стал уделять внимания физическим упражнениям. И тогда он начал бегать. Внезапно он почувствовал неодолимое желание побежать от пыльного центра Конуэя по обдуваемой ветром дороге за город. Его переполняла радость от сознания того, что он принял правильное решение.