От этой мысли его сердце переворачивалось. Он спрашивал себя: если девочка дочь Бернара Констана, то почему Бернар и Натали не поженятся? А потом объяснял себе, что тогда «подарочная» акция Натали и ее женской организации не имела бы той силы, которую имеет сейчас.
Но как Бернар мог с этим согласиться? Он сам, Бьорн Торнберг, никогда не пошел бы на это, будь это его дочь. Он был бы рядом с Натали и Мирой.
Бьорн вышел из будки и выволок ее на берег. Ясный свет утра и голубое небо на горизонте обещали хороший день.
Он расстегнул анорак, ветерок охладил шею и грудь, поворошил светло-золотистые, медовые, как говорила Натали, волоски на груди.
Бьорн снял болотные сапоги, протер их мягкой тряпкой и сунул в рюкзак. Потом затолкал туда и анорак. Бьорн, привыкший к неспешной, размеренной жизни, никогда не суетился.
Он оттащил будку подальше от кромки берега, поближе к кусту ивы, которая вот-вот должна распушиться, и пошел к машине.
Дома Бьорн выбрался из своей рыбацкой одежды, разбросал ее по полу, пошел в кухню и налил себе виски.
Горло обожгло, дыхание перехватило. Он покрутил головой и со стуком поставил стакан на стол.
За окном уже сияло солнце, оно освещало знакомый пейзаж. Дорога… Серая полоса вдали — это лес, еще не одетый в зелень. Двухэтажное здание бордового цвета — школа, в которой Бьорн в свое время преподавал английский, сейчас уже подзабытый им.
Он налил себе еще. Выпил. Горло освоилось с крепостью напитка и больше не отзывалось жжением, а лишь горьковатым теплом.
В голову пришла ясная до отвращения мысль: он до сих пор не женат только потому, что ждет Натали Даре.
Бьорн уставился в окно, чувствуя, как сильно начинает биться сердце. Ждет? А не пора ли прекратить ожидание?
Рука сама собой потянулась к бутылке, но не для того, чтобы налить еще виски в стакан, а для того, чтобы убрать в шкаф.
— К холоду невозможно привыкнуть. К нему можно только притерпеться, — говорила Агнес Морган, кутаясь в большой воротник дубленки.
Агнес прилетела в Анкоридж, чтобы навестить свою подопечную.
Она никогда не была здесь, в этом штате на северо-западе Северной Америки. Но даже на Аляске, в Анкоридже, работал филиал женской организации, в которую входили представительницы местных народностей — алеутки, индианки, эскимоски.
Сюда же уехал и мужчина, с которым Агнес рассталась после того, как побывала под скальпелем доктора Кокса. Она заставляла себя думать об этом спокойно, уверяя, что все так и должно было случиться.
Если она в какой-то мере старается жить жизнью Натали Даре, то разве это не логично? Но сейчас речь не о том, одернула себя Агнес.