Слеза покатилась из-под ее длинных ресниц.
— Мерил, я чувствую то же самое. Я пытался уговорить ее, но она и слушать ничего не хотела. — Страдание исказило его черты. — Но она поправится. Я только что говорил с врачом. Ее состояние улучшается. Сестра видела, как Моргана на секунду открыла глаза. Главное — верить.
— Если бы не вера, я бы сейчас не стояла перед тобой, — неожиданно спокойно ответила Мерил.
— Позволь мне помочь. Не отвергай меня.
— Пожалуйста, Риз, не сейчас. Оставь меня одну. Я прошу.
— Не делай этого, Мерил, не гони меня, — умоляющим голосом просил Риз.
— Может быть, когда она поправится, мы сможем подумать о нас. Сможем принять какое-нибудь решение.
Риз гневно сжал кулаки:
— Нет, Мерил, больше я на это не покупаюсь. Хватит пользоваться Морганой, как предлогом для того, чтобы не принимать решения.
Мерил беспомощно всхлипнула:
— Как ты можешь говорить такое, когда она по нашей вине лежит в больнице?
— Это неправда! И ты это знаешь. Никто не властен над своей судьбой. Не могли же мы предвидеть, что кто-то скажет ей правду раньше нас. — Его глаза сузились. — Я бы, кстати, с удовольствием врезал тому подонку, кто бы он ни был.
— Это… агент Морганы, Джей Джонсон. Он очень давно влюблен в нее. Когда она отвергла его, он воспользовался случаем отомстить… Как ты не понимаешь, Риз, столько страданий вокруг нас, по нашей вине…
— Нет! — Его голос стал резким. — Ты никогда не убедишь меня, что наша любовь — не самое чистое и благородное чувство на земле. Никогда!
— Риз… пожалуйста, перестань. — Она задыхалась. — Ты делаешь только хуже.
Неожиданно Риз взял себя в руки и мрачно произнес:
— Знаешь, я думаю, этот разговор все равно бы состоялся, даже если бы Моргана не попала в больницу. Ты просто боишься. Боишься верить, не важно даже кому. Ты боишься жить. — Горечь звучала в каждом его слове. — Кроме того, ты по-прежнему, видимо, ставишь свою чертову независимость и карьеру превыше всего.
Мерил отчаянно искала слова в свою защиту и не находила. Неужели она действительно боится? Может, он прав? Она решительно покачала головой. Нет! Конечно, нет. Она любит его больше всего на свете, но сейчас, есть дело поважнее, и необходимо в первую очередь разобраться с ним.
Надо попытаться ему объяснить. Но не сейчас. Она, отошла на несколько шагов и повернулась к окну.
Риз, не теряя надежды убедить ее, продолжал:
— Мерил, пойми, любовь — не только прекрасное, но еще и очень хрупкое чувство. Его надо питать, холить и лелеять, позволять ему расти и развиваться. Без веры, надежды любовь чахнет и рано или поздно умирает. Не потому, что желает этого, а потому, что не находит иного выхода.