— Прими мой совет, — продолжила секретарша, — не трать время, раздумывая, что Нина или Морлинг хотят от тебя. Они меняют свое мнение по пять раз на дню. Скоро привыкнешь.
— К тому, что меня не замечают, хочешь сказать?
— Да. И к тому, что никому не интересно, где ты находишься, что делаешь или говоришь. И никогда не верь обещаниям. Они мало что значат. Порой я слышу, как Нина говорит: «Я напишу тебе, дорогая, или позвоню», хотя вовсе не собирается этого делать. Люди верят ей и радуются: «Да, мадам Варони! Как мило, что вы меня не забываете!» А потом они все допекают меня! «Мадам не оставила мне сообщение? О-о, но она пообещала! Не понимаю!»
— И что ты им отвечаешь? — спросила Аликс с улыбкой, хотя от слов Прескотт ей стало не по себе.
Секретарша пожала плечами:
— Говорю, что тоже ничего не понимаю, что у Нины много дел или она звонила вчера, но не смогла дозвониться. Затем обещаю передать их слова Варони и вешаю трубку.
— И ты передаешь все Нине?
— Если уверена, что ее это заинтересует. В противном случае посылаю пару билетов на плохо раскупаемые места с запиской: «Как жаль, что мы с вами так и не повидались. Надеюсь, вам понравится представление. Обязательно встретимся, как только я вновь приеду в Англию». И им уже не важно, что билеты на боковые места, они считают, что записку написала сама Варони.
— А это не так?
— Нет, конечно, — равнодушно произнесла женщина. — Но наши с Ниной почерки очень похожи.
Аликс не удержалась от смеха:
— Не думаю, что у тебя много иллюзий, Прескотт, я права?
— У меня их нет вовсе, — с почти дружеской улыбкой произнесла секретарша. — Кажется, я слышу голос Нины.
Через секунду открылась дверь и в кабинет ворвалась Варони, а за ней — Морлинг. Они разговаривали на немецком и явно были не в духе.
Нина небрежно бросила манто на стул и подошла к Прескотт, даже не взглянув на дочь. Морлинг взял со стола пару писем и погрузился в чтение, не замечая никого вокруг.
— Вы сегодня рано, — заметила секретарша.
— Да. Какой ужас! — Варони содрогнулась. — На улице жарко и сыро, и я, должно быть, подхватила простуду. В Англии самый противный климат, — добавила она с негодованием.
— Местный климат — сказка по сравнению с тем, куда собираешься ты, — заявил Морлинг, не поднимая головы.
Нина в сердцах махнула рукой. А затем, на вопрошающий взгляд Прескотт, пояснила:
— Я получила предложение на концертный тур по Скандинавии и, возможно, по России. А Морлинг не хочет, чтобы я согласилась.
— Но я же не могу отменить свои концерты в Америке! — разгневанно бросил дирижер.
— Никто и не просил тебя отменять концерты в Америке.