Певица и дирижер, казалось, не обращали внимания на суматоху и удивленные возгласы. Но Аликс не удержалась от веселья.
— В чем дело, милая? — Нина улыбнулась ей в ответ.
— Нет, ничего. — Аликс покачала головой.
Но Варони с детским энтузиазмом наклонилось к дочери, ее голубые глаза светились озорством.
— Скажи мне! Или это секрет?
Девушка подарила матери быстрый поцелуй.
— Мне нравится, с каким восхищением смотрят на тебя люди, — прошептала она в ответ. — Я горжусь тобой!
— О, мое милое дитя! — Варони трогательно улыбнулась. И на следующие десять минут безраздельно отдала дочери свое внимание.
Морлинг пару раз обращался к девушке с ласковыми словами. И даже Прескотт проявила человеческие чувства.
Какая у меня замечательная жизнь, подумала Аликс. Она теперь намного лучше понимала мать.
В Барри девушка нашла хорошего друга, отлично ладила с великим дирижером и даже с ехидной Прескотт нашла общий язык. А кроме того, у нее сложились очень нежные и доверительные отношения с матерью.
Ближе к концу ужина Морлинг попросил принести почту и, передав письма, адресованные Варони, секретарше, принялся читать свои.
Прескотт небрежно отбросила пачку писем от поклонников, считая излияния любви на бумаге недостойной тратой времени.
— Посылка для тебя, Аликс.
— Для меня? — удивленно воскликнула девушка.
Никто, кроме Бетти, не знал, где она остановилась. Аликс аккуратно развернула бумагу и, к своему изумлению, обнаружила внутри букет нежно-кремовых роз.
— Ой, какая прелесть!
Она достала карточку и с удовольствием прочла:
«Спасибо, Аликс, за великолепно проведенное время. Я случайно увидел эти розы и подумал: как они похожи на тебя! Такие же нежные и неискушенные. Пожалуйста, прими их. Барри».
— И кто твой тайный поклонник? Скажи нам. — Слегка насмешливый голос Морлинга вывел девушку из задумчивости.
— Барри! — воскликнула Аликс, не обратив внимания на слово «поклонник». — Ой, как мило! Какие красивые цветы!
Девушка вынула розы из коробки и показала всем. Внезапно она почувствовала, как нагнетается напряжение за столиком. Аликс медленно подняла голову и поняла, что все трое внимательно смотрят на нее. Морлинг — с довольством и легкой иронией, Прескотт — с ехидной усмешкой, а Варони…
Когда Аликс встретилась взглядом с холодными голубыми глазами матери, удручающая правда открылась ей. Сейчас перед девушкой сидела не всемирно известная певица, не замечательная мать, значившая абсолютно все в жизни дочери. В этот момент Варони предстала как очень красивая, разъяренная женщина. Она смотрела со священным ужасом на соперницу. Соперницу с недостижимым преимуществом — молодостью.