— Эвридика, дочь полководца Аттала. Теперь понимаешь, почему я так беспокоюсь? Эвридика — македонянка, дочь знатного македонянина, а не иностранка, как я.
— Это ничего не значит. Ты из царского рода, твой род идет от Пирра, сына Ахилла, и Андромахи, жены Гектора.
— Это сказки, сын мой. А предположим, эта девица родит сына…
Александр онемел, охваченный внезапной тревогой.
— Объясни толком. Говори, что думаешь: никто нас не слышит.
— Предположим, Филипп меня прогонит и объявит царицей Эвридику — это в его власти. Тогда сын Эвридики становится законным наследником, а ты — ублюдком, сыном отвергнутой иностранки.
— Зачем ему это делать? Отец всегда любил меня, он всегда желал мне добра. Он готовил меня стать царем.
— Ты не понимаешь. Красивая и страстная девица может совершенно свести с ума зрелого мужчину, а рожденный ею ребенок привлечет к себе все его внимание, даст ему почувствовать себя молодым, вернет безвозвратно ушедшие времена.
Александр не знал, что ответить, но было видно, что эти слова глубоко его встревожили.
Он сел в кресло и подпер левой рукой лоб, словно собираясь с мыслями.
— И что, по-твоему, я должен делать?
— Я и сама не знаю, — призналась царица. — Я возмущена, расстроена, разъярена нанесенным мне оскорблением. Будь я мужчиной…
— Я мужчина, — заметил Александр.
— Но ты его сын.
— Что ты хочешь сказать?
— Ничего. От унижения я потеряла рассудок.
— И все же, что я, по-твоему, должен сделать?
— Ничего. Теперь ничего сделать нельзя. Но я хочу сказать тебе: будь начеку, потому что не сегодня-завтра может что-то произойти.
— А она действительно так красива? — спросил Александр.
Олимпиада опустила голову, и было видно, чего ей стоило ответить на этот вопрос:
— Ты даже не можешь себе представить как. Аттал попросту подложил ее Филиппу в постель. Очевидно, он тщательно все продумал и знает: многие знатные македоняне последуют за ним. Тебе известно, как они меня ненавидят.
Александр встал, чтобы попрощаться.
— Ты не останешься поужинать? Я приготовила твои любимые блюда.
— Я не голоден, мама. Страшно устал. Извини. Скоро увидимся. Постарайся успокоиться. Не думаю, что мы можем много что сделать.
Он ушел, но разговор с матерью смутил его. Его не покидала мысль о том, что отец в одно мгновение исключит его из своих замыслов. И надо же было такому случиться как раз после того, как он проявил доблесть в решительном сражении при Херонее и выполнил деликатную дипломатическую миссию в Афинах!
Чтобы отогнать эти мысли, Александр спустился в конюшню повидаться с Букефалом. Жеребец сразу узнал его голос, забил копытами и заржал. Конюшня содержалась в безупречном порядке, и там стоял запах свежего сена. Черная шкура коня лоснилась, грива и хвост были расчесаны, как девичьи волосы. Александр подошел и обнял его, гладя по шее и морде.