Александр, взволнованный, встал им навстречу:
— Друзья мои, наконец-то все мы снова вместе!
За всех ответил Гефестион:
— Мы в отчаянии от смерти Филиппа и глубоко скорбим. То, что он отправил нас в изгнание, сейчас никак не влияет на наши чувства. Мы запомнили его как великого государя, доблестного воина и мудрого правителя. Для нас он был как отец, суровый и строгий, но также и великодушный, способный на благородные порывы. Мы оплакиваем его с искренней скорбью. Это страшное событие, но теперь тебе предстоит собрать его наследство, и мы признаем тебя его преемником и нашим царем.
Сказав все это, он подошел и расцеловал Александра в обе щеки; остальные проделали то же. Потом они приветствовали царя Александра Эпирского и остальных присутствующих и заняли свои места за столом.
Александр продолжил свою речь:
— Известие о смерти Филиппа разнеслось повсюду в считанные дни, так как убийство произошло на глазах у тысяч людей и вызвало ряд труднопредсказуемых откликов. Мы должны действовать с такой же быстротой, чтобы не допустить ничего, что могло бы ослабить государство или разрушить что-либо созданное моим отцом. Мой план таков: нужно собрать сведения о состоянии северных границ, о реакции наших недавних союзников-афинян и фиванцев и…— он бросил многозначительный взгляд на Филота, — о намерениях военачальников, командующих нашим экспедиционным корпусом в Азии — Аттала и Пармениона. Поскольку они располагают пятнадцатитысячным войском, стоит заняться этим немедленно.
— Что ты думаешь делать? — спросил Филот с некоторым опасением.
— Я не хочу ставить кого-то из вас в затруднительное положение: я направлю сообщение одному греку по имени Гекатей, который служит нам в районе Проливов, командуя небольшим отрядом. Я также решил освободить Аттала от командования, и вы, несомненно, понимаете, почему.
Никто не высказал возражений: все живо хранили в памяти сцену, случившуюся год назад на свадьбе Филиппа.
— Надеюсь, — говорил Александр, — что ситуация скоро прояснится. Кто-то, возможно, подумает, что после смерти царя Филиппа можно что-то из сделанного обратить вспять. Нам предстоит убедить таковых в их заблуждении. Только после этого мы сможем продолжить дело моего отца.
Александр замолчал, и в этот момент все осознали, что время замерло и в этом помещении готовится будущее, которого никто не представляет. Юноша, прошедший у Филиппа годы суровой школы, теперь сидел на троне Аргеадов. Разрушительная мощь, которую доселе он видел лишь в героях поэм, теперь находилась в его руках.
***