Александр передал командование частями фаланги и гетайров своим друзьям, царский дворец оставил на Гефестиона, а сам вместе с царем Эпира отправился в Эги, где его отец все еще ожидал погребения и где следовало выполнить множество неприятных обязанностей.
На полпути им повстречался гонец от Евмена со срочным донесением.
— Какая удача, что я встретил тебя, государь! — воскликнул он, протягивая запечатанный свиток. — Евмен хотел, чтобы ты прочел это немедленно.
Александр взял донесение и пробежал глазами по лаконичным фразам:
Евмен Александру, царю македонян: здравствуй!
Сын Эвридики обнаружен в колыбели мертвым, и я опасаюсь за жизнь его матери.
Царица Олимпиада прибыла во дворец в ту ночь, когда ты уехал.
Необходимо твое присутствие здесь.
Береги себя.
— Моя мать прибыла вскоре после нашего отъезда. Ты знал об этом? — спросил Александр своего зятя.
Эпирский царь покачал головой:
— Нет, она мне ничего не говорила, когда я покидал Бутрот. Я не думал, что она действительно собирается присутствовать на церемонии. Для нее это было бы еще одно оскорбление. Она думала, что таким образом Филипп полностью ее устраняет, так как после женитьбы я и без нее гарантировал безопасность его западных границ. Не могу представить себе, почему она решила приехать в Эги.
— Как бы то ни было, теперь она там и уже предприняла серьезные шаги. Поспешим же, пока не случилось чего-нибудь непоправимого, — сказал Александр и пустил Букефала в галоп.
Они прибыли на следующий вечер, к заходу солнца, и еще издали услышали во дворце душераздирающие крики. На пороге их встретил Евмен.
— Она кричит так уже два дня. Говорит, что это твоя мать убила ребенка. И не хочет расставаться с мертвым тельцем. Но уже прошло время, и ты понимаешь…
— Где она?
— В южном крыле. Пошли.
Александр сделал знак своим телохранителям следовать за собой и пошел через дворец, где повсюду стояли вооруженные солдаты. Среди них было много эпирцев из эскорта его зятя.
— Кто их сюда поставил?
— Царица, твоя мать, — запыхавшись, ответил Евмен, шагавший чуть позади Александра.
Рыдания становились все громче. Временами они вдруг сменялись хриплыми криками или продолжительными всхлипываниями.
Подойдя к двери, Александр без колебаний открыл ее. Увиденное ужаснуло его. В углу со спутанными волосами, с красными распухшими глазами и остановившимся взглядом лежала Эвридика. К груди она прижимала бесчувственное тело ребенка. Голова и ручки малыша запрокинулись назад, и синюшный цвет их говорил, что уже началось разложение.
Одежды на матери были разодраны, волосы запачканы кровью, лицо, руки и ноги покрыты синяками. Во всей комнате стоял тошнотворный запах пота, мочи и разложения.