— Вы так пристально смотрите, Блю, — раздался рядом с ним голос Симоны. — Неужели укладывание багажа в машину — столь интересное зрелище?
Он обернулся. С самого обеда они не перекинулись ни единым словом, хотя успели за это время пересечь два континента и один океан.
— Виноват, мисс Дукет, — ядовито улыбнулся он, — задумался.
— Зовите меня Симона. Нам предстоит работать вместе, и я не хотела бы, чтобы люди думали, что вы недавно работаете на меня. Пусть думают, что мы близкие друзья.
— Насколько близкие?
Она строго посмотрела на него:
— Достаточно близкие. Мне нужен сопровождающий. Кажется, в программе ясно об этом сказано.
Блю снова улыбнулся про себя. Симона Дукет, одна из самых богатых женщин в мире, конечно же, нуждалась в сопровождающем. Нолан в этом отношении был идеален: привлекательный, привыкший к городской жизни — и безопасный в известном смысле. Блю, может быть, и соответствовал первым двум требованиям, но не мог гарантировать, что не нарушит третье.
— Как скажешь, крошка, — ехидно произнес он. — Я буду настолько близок, насколько сама захочешь.
— Послушайте, Блю! Если я действительно не выкинула вас из самолета, то только потому, что вы — друг Нолана. Я не шучу. Подумайте на досуге об этом.
Позлорадствовав, что ему удалось вывести Симону из себя, Блю собирался было придумать какую-нибудь новую колкость, но тут их окликнул Нэнс:
— Вы готовы, мисс Дукет?
— Да, Нэнс, спасибо. — Симона сделала шаг к машине, но Блю продолжал стоять как ни в чем не бывало. — Вы идете, Блю?
— Вы хотите, чтобы я сел с вами в машину? Может быть, мне лучше проехаться на облучке?
Она слегка улыбнулась, но улыбка тут же погасла.
— Перестаньте ерничать! У нас нет времени.
Блю покорно посмотрел на нее.
Внутри «роллс-ройс» был отделан таким же темно-красным бархатом, как и самолет. Нэнс уже сидел за рулем, отделенный от них перегородкой из непрозрачного стекла. Блю сел напротив Симоны, лицом к ней, отметив про себя, что богатство по крайней мере дает одно преимущество — можно позволить себе машину, в которой свободно вытягиваются ноги. Впрочем, Симона с ее миниатюрным ростом вполне могла бы обойтись и машиной куда более скромных размеров. Еще с первого взгляда Блю обратил внимание, какая она маленькая и хрупкая, но если сначала склонялся к выводу, что внешность в данном случае обманчива, теперь уже не был столь уверен в этом.
Первую половину пути в салоне царило гробовое молчание. Симона неподвижно смотрела в окно, глядя в одну сторону, Блю — в другую. Когда машина достигла центра Лондона, Симона наконец заговорила: