– Вы отдадите меня под суд? – спросил Никола.
– Разумеется.
– Дело получит огласку… – осторожно заметил князь Константин.
– Да, получит. Возможно, Никола будет осужден за покушение на убийство князя Сергея и за соучастие в убийстве княгини и телохранителя. Возможно, его оправдают.
– Нерония будет в ярости, – сказал Флакк.
– Но мировое сообщество накинется на нее, бичуя за безобразное рабство анималов. И возможно… тоже лишь возможно, кто-то из них, перехватив сообщение информсетей… увидев изображение Николы и поняв, что может обрести человеческий облик, покинет Неронию и явится добровольно на Лаций или Китеж… Или на какую-то другую планету, где нет рабства. Флакк, мы готовы к этому? Лаций готов? Или несчастные беглецы окажутся в лапах спецслужб и других Василидов?
– Не слишком ли ты самонадеян, малыш? – усмехнулся Друз. – Рабы любят своих хозяев.
– Не смей называть нас рабами! – крикнул Никола.
– Общество противников рабства кинется защищать это маленькое чудовище, – прошипел Константин. – Начнут кричать об искаженной психике, о бесчеловечных опытах, миловаться со спасенным и, вот увидите, задурят судьям и присяжным головы. Пресса поднимет вой, галанет… – Константин махнул рукой, давая понять, что никакой надежды на справедливость в данном деле не ожидается. – В итоге Эмми и Сергей останутся не отмщенными.
– Я могу понять, что творилось с Николой. – Марк бросил взгляд сначала на Лери, потом на Константина. – Его двойственному положению не позавидуешь. Из одного рабства он тут же попал в другое. Ему приходилось прятаться, скрывать, кто он. Никола не мог летать на звездолете: его бы тут же расшифровали как анимала. Свои считали его предателем. Я не сомневаюсь, малыш любил и князя, и княгиню, и в то же время он был свидетелем того, как составляются планы захвата других кораблей. Кораблей из его братства. Возможно – других братств. Следом – ослабление и унижение Неронии. Любой выбор был для него фатален. Я понимаю его… очень хорошо понимаю.
– Разумеется, – усмехнулся князь Константин. – Один бывший раб понимает другого.
– Заткнись! – крикнула Лери, вскакивая. – Если не хочешь, чтобы я заехала тебе в глаз!
От такого вульгарного поведения патрицианки князь Константин онемел. Марк стиснул зубы и нахмурился, безуспешно пытаясь скрыть улыбку, что растягивала его рот до ушей.
– Ваше последнее замечание не относится к делу, князь, – очень вежливо сказал Друз.
– Я прояснил все детали? – спросил Марк.
– Почти все, – уточнил Флакк. – Одно мне не ясно: почему флайер охраны напал на нас?