— Даже и не знаю, — растерялась Надя. — Никого из знакомых я как-то не рассматривала с такой стороны…
— Дело идет о жизни и смерти, — он понемногу терял терпение, — ты ведь говорила, что в твоей среде много сочувствующих нашему делу?
И по тому, как она вздрогнула и напряглась, понял, что допустил бестактность: ведь она думала, что они вместе, а он дал понять, что считает ее чужой, из другого мира. Он протянул руку и погладил хрупкое девичье плечо.
— Не смущайся, скажи как есть. Если нет никого — я в другом месте найду.
— Я потому и колеблюсь, что не хочу вас подводить! — воскликнула Надя. — Ведь надежные люди нужны!
«Вообще-то она права, — думал товарищ Макар или товарищ Жорж, каковым он теперь стал, — но по всему выходит, что никаких надежных людей она мне не приведет, как бы ни старалась, так что придется переходить ко второму варианту плана».
Надя очнулась от раздумий и решительно тряхнула головой.
— Ручаться могу только за одного, — сказала она твердо.
— Кто такой?
— Бывший гимназист Веня… Вениамин Букин. Познакомились в прошлом году на рождественском балу.
— Он что — сочувствующий?
— Да, конечно. Но главное — он все для меня сделает и никогда не предаст.
— Он что — влюблен в тебя? — догадался Жорж.
— Говорит, что любит больше жизни. — усмехнулась она.
— Ну что ж, — медленно проговорил он, — если ты так уверена, то приводи его сюда вечером, будет разговор.
Веня Букин оказался веснушчатым прыщавым гимназистом в круглых металлических очках. Он неотрывно глядел на Надю, так что даже не заметил, как она, в свою очередь, смотрит на товарища Жоржа, и не успел приревновать.
— Вот что, товарищи, — привычно неторопливо начал товарищ Жорж, — задача предстоит нам очень ответственная. Помните: то, что я вам сейчас скажу, не должно выйти за пределы этой комнаты.
Он отметил, что они прониклись серьезностью момента, смотрят на него расширенными глазами и огорошил:
— Мы должны устранить генерала Слащова.
— Как — устранить? — заикающимся голосом выговорил Веня после непродолжительного молчания.
— Устранить, то есть ликвидировать, — жестко пояснил товарищ Жорж.
— Убить? Убить генерала Слащова? — затрепетал Веня.
Товарищ Жорж чертыхнулся про себя, думая, что мальчишка ударится сейчас в истерику, так что придется бить его по щекам, отпаивать валерианкой. А что потом, после того как Веня успокоится и впадет в депрессию? Можно ли его выпускать? Не побежит ли он от страха в контрразведку, позабыв про любимую девушку? Очень даже может быть, иные жен-детей забывали, матерей предавали, в истории примеров множество… А если не дать мальчишке уйти, подстеречь где-нибудь по дороге и стукнуть по голове, чтобы потом свалить все на грабителей, то как отнесется к этому Надя? Черт дернул его связаться с этими младенцами! Но… нет людей и нет иного выхода.