— Вот эти! Они больше похожи на орудия пытки, чем на платья.
Ее слова заставили Луку улыбнуться.
— А какие туалеты ты бы надела? — поинтересовался он, невольно окидывая взглядом ее фигуру.
— Простую цыганскую юбку и блузку, как те, в которых ты меня сюда привел. — Кьяра почувствовала, что начинает злиться.
— Склоняюсь перед твоим выбором, моя дорогая. Сшейте синьорине то, что она просит, — обратился он к белошвейке.
— Я обшиваю самых знатных дам Венеции, — ответила та, презрительно фыркнув. — Мое доброе имя может пострадать, если я стану шить какие-то цыганские тряпки.
— Для начала вы сошьете, скажем, пять или шесть туалетов. — Тон Луки был мягким, но глаза так сверкнули, что старуха в испуге отступила.
— Мне не надо…
Перебив Кьяру, Лука продолжил:
— Вы сошьете для нее полный гардероб: нижнее белье, ночные рубашки, шали, плащи — все, что необходимо. — Лучезарная улыбка неожиданно осветила его лицо, словно минуту назад в его взгляде не было и намека на гнев. — Надеюсь, мы поняли друг друга?
— K-конечно, дон Лука. — Белошвейка склонилась в глубоком реверансе, а потом дала знак служанкам выйти из комнаты. — Работа будет выполнена в кратчайшие сроки.
— Я на это рассчитываю. Между прочим, один туалет понадобится уже сегодня.
— Слушаюсь, синьор.
— Я не нуждаюсь в твоих щедротах, — возмутилась Кьяра, как только за белошвейкой закрылась дверь.
— Щедротах? — изумился Лука. — Ничего подобного! Взгляни лучше на это!
Он достал из кармана венецианское ожерелье, сделанное из бусин голубого стекла с нанесенными на них крошечными цветочками.
Лука надел ожерелье на шею Кьяры. Оно еще хранило тепло его тела, которое грозило вероломно проникнуть ей под кожу, словно яд. Она хотела сбросить ожерелье, но Лука уже защелкнул замочек.
— Вот так! Можешь считать милостыней наряды и даже еду, но не это.
— Что же это? Плата? Ты уже заплатил за меня.
Ему тоже была знакома гордость, поэтому он вспылил:
— Это подарок.
— Подарки мне тоже не нужны!
— Возможно. Но мне непременно нужно сделать этот подарок.
— Зачем дарить подарки рабыне?
— Не знаю. Может, это доставляет мне удовольствие.
Кьяра внимательно посмотрела на Луку. Что-то в нем неуловимо изменилось со вчерашнего вечера.
— Если тебе непременно надо сделать мне подарок, отпусти меня.
— Мне казалось, что в этом вопросе у нас уже появилось согласие. — Протянув руку, он стал играть бахромой накинутого на ее плечи покрывала.
— Никакого согласия нет.
— Разве? — Не спуская с нее глаз, Лука стал медленно наматывать на палец бахрому. Он все ближе и ближе притягивал Кьяру к себе, пока они не оказались лицом к лицу. — Ты в этом уверена?