— Он навлечет на тебя беду. И на всех остальных. — Кьяра отчаянно пыталась разглядеть лицо, скрывающееся под зловещей черно-золотой маской, но образ поблек, и она увидела лишь лицо Луки.
Взгляд Кьяры снова стал ясным. Она посмотрела на Луку и поняла, что он ей не верит. Он не желает прислушаться к ее предупреждению, подумала она. Может, он и прав, сомневаясь в ней?
Она уже не знала, верны ли ее видения. Возможно, она потеряла свой дар. Может, это наказание за ненависть, которая так долго живет в ее сердце?
— Поступай так, как должен. Больше я не стану тебя предупреждать.
Как только Лука появился в своих покоях, его слуга принял плащ и маску.
— Можешь идти спать, Рико, — сказал Лука, развязывая ленту, стягивавшую на затылке его волосы. Он тряхнул головой, и волосы рассыпались по плечам. — Уже поздно.
— Разве не надо помочь вам раздеться? Или принести что-нибудь перекусить?
— Мне ничего не надо, и раздеться я вполне сумею сам. — Луку неприятно резанул собственный грубый тон, и он произнес более мягко: — Все хорошо, Рико. Иди спать.
Старый слуга заметил, что Лука бросил взгляд на дверь, ведущую в комнату Кьяры.
— Девушка у себя, — сказал Рико, — я слышал, как она час тому назад разговаривала с Дзанеттой. — (Лука посмотрел на Рико с удивлением.) — Я думал… я думал, что надо последить за тем, что делает эта молодая цыганка.
— Ты истинный дипломат, Рико. Она может уходить и приходить, когда захочет. Я ведь тебе уже говорил об этом.
— Да, дон Лука. Но вы взглянули на дверь, и я подумал…
— Что меня надо успокоить? — Рико кивнул. Лука рассмеялся и отослал слугу спать.
Лука налил в бокал вина и встал у окна. Темный канал, освещенный полной луной, распростерся внизу, словно спящая женщина в ожидании своего возлюбленного.
Не думай о ней, приказал он себе. Не думай о той, которая спит в соседней комнате.
Лучше подумай о ее предупреждении. Уже несколько часов оно не выходило у него из головы.
Он предполагал, что заговор может оказаться ловушкой. Он думал об этом с первой минуты, той самой, когда к нему на площади Сан-Марко обратился человек в маске. Кругом бурлило веселье, и никто не мог их услышать. Но почему этот человек избрал такой изощренный способ, чтобы прикончить его? Для этого в Венеции было достаточно темных закоулков и дешевых наемных убийц.
К тому же ему необходимо во что-то верить. Он столько лет с болью в сердце наблюдал, как венецианский флот, а с ним и величие Венеции рассыпаются, как древний свиток пергамента. А сейчас появилась надежда. Последняя и, возможно, единственная.