Голос был такой явственный, что Кьяра даже невольно подняла голову, ища говорящего.
«Твоя мать тоже видела, что произойдет, и знала, что не в силах это изменить. Да она и не хотела».
— Нет, — прошептала Кьяра, — я не такая.
«Нет, не такая. Она была слабой, а ты — сильная, и ты сможешь противостоять ударам судьбы. Даже если не сможешь их избежать».
— Нет! — Кьяра прижала ладони к вискам. — Так случится, если я останусь. Но я не собираюсь оставаться. Я уйду и тем самым смогу изменить свое будущее.
«Увидишь. Увидишь».
Голос постепенно стих.
Потрясенная, Кьяра легла на кровать, закрыв глаза. Почему внутренний голос, всегда указывавший ей путь в минуты отчаяния, сейчас старается преградить ей дорогу, которую она для себя выбрала? Почему этот голос убеждает ее, что у нее нет выбора, что она должна безропотно принять то, что в конечном счете ее уничтожит?
Когда она снова открыла глаза, уже занималась заря, окрасившая бледно-голубое небо розоватыми красками и осветившая фасады домов на той стороне канала.
Бросая вызов внутреннему голосу и собственному видению, Кьяра вздернула подбородок: день для путешествия самый подходящий!
Накинув плащ, она последний раз взглянула на дверь, которая вела в комнату Луки. Он просил не уходить, не попрощавшись с ним, вспомнила она.
Она оставит ему записку. Он не может требовать от нее большего.
Присев к столу, она начала писать. Но тут строчки поплыли, и у нее перед глазами отчетливо проявилось лицо Луки.
Собрав всю свою волю, она приказала видению исчезнуть, но оно было слишком ярким. Надо прочесть заклинание. Но для этого нужна какая-нибудь вещь Луки. Не открывая глаз, она нащупала на столе его кольцо и стала шептать слова заклинания. Видение не исчезало.
Лука очнулся от тяжелого сна, потому что явственно различил голос Кьяры, назвавшей его по имени. Он вскочил с постели и, не одеваясь и не обращая внимания на холодный мраморный пол, босиком подошел к двери. Из комнаты Кьяры не доносилось ни звука.
Надев халат и подойдя к окну, он снова услышал голос Кьяры. Лука не выдержал и решительными шагами направился в ее комнату.
Она сидела у стола, прижав ко лбу руку и сжав губы, как будто ей было невыносимо больно. Он бросился было ее утешать, но вдруг заметил, что она полностью одета. Даже плащ уже был накинут на плечи.
В одно мгновение беспокойство сменилось яростью. Она забушевала словно вырвавшееся из-под контроля пламя. Он с трудом подавил в себе желание закричать и вопреки своему обещанию снова запереть дверь. Набрав в легкие побольше воздуха, заставил себя расслабиться и разжать кулаки.