Лука всегда считал себя просвещенным прагматиком, который не верит в сверхъестественные силы, и поэтому не сомневался, что здесь кроется какой-то обман.
Непонятно только, почему она смотрит на него с такой ненавистью? Может быть, ему удастся подобрать к ней ключик? Он признался себе, что цыганка волнует его, и ему это нравилось.
— Нет, ты говоришь неправду, — раздался истеричный голос. — Я передам тебя инквизиции.
Джульетта подбежала к бившемуся в истерике гостю и принялась его успокаивать:
— Мой дорогой Савини, не стоит так расстраиваться из-за слов глупой цыганки. — Джульетта взяла его за руку, одновременно указав Манелли глазами на Кьяру. — Не думаете же вы, что все ее прорицания — святая истина? У меня есть предложение, как нам решить эту проблему.
Лука смотрел, как искусно Джульетта справилась с неприятной ситуацией: Савини явно успокоился, а гости принялись пить кофе с бренди и сплетничать, будто ничего особенного не произошло. Тем временем Манелли увел Кьяру в соседнюю комнату.
Оторвавшись от стены, Лука последовал за ними.
— Ты что, сошла с ума? — орал Манелли. — Как ты смеешь говорить о таких вещах, как алхимия!
Лука вошел и так тихо прикрыл за собой дверь, что ни Манелли, ни цыганка его не услышали.
— Что такое ал-алхимия? — Кьяра запнулась: слово было ей незнакомо. — Я сказала лишь о том, что видела. А я увидела человека, который опускает черный камень в сосуд с жидкостью и ждет, когда тот превратится в золото.
— Господи, помолчи! — Манелли прижал ладони к ушам. — Одно то, что я тебя слушаю, делает меня виновным в глазах инквизиции.
— Если ты не хотел, чтобы я говорила правду, зачем привел меня сюда? А теперь отдай мне деньги, которые обещал, — потребовала цыганка и протянула руку.
— Ты явно помешалась. — Манелли покрутил пальцем у виска. — Ты могла навлечь на мою голову инквизиторов. Даже самые храбрые робеют при одной мысли о темных подвалах Дворца дожей. И после этого ты… смеешь требовать деньги?
— Ты обещал мне заплатить за предсказание.
— Не получишь! И будь благодарна за то, что это единственная неприятность, которую я тебе доставлю.
Кьяра посмотрела на Манелли в упор. Ярость жила в ее душе с самого детства, с тех пор, как она поняла, что отец обращается с ее матерью хуже, чем со служанкой. Сейчас она вспыхнула, словно пламя, взметнувшееся из тлеющего костра от порыва ветра. Ее рука непроизвольно легла на рукоятку кинжала, но ей и в голову не пришло им воспользоваться. Против этой жабы у нее найдется другое оружие.
— Если ты меня надуешь, тебе это даром не пройдет. Знаешь, что делают цыгане с теми, кто их обманывает? — низким угрожающим голосом спросила Кьяра.