— Ровно семь дюймов.
Горько иронизирую:
— Мои антенны. — Потом с недоверием: — Пожалуйста, потяните за один из них.
— Если хотите, Дэвид, я осторожно его потяну.
Доктор Гордон не лгал. Волосок из моего тела выдрали. Я испытал знакомое ощущение и захотел умереть.
Конечно, после моего превращения прошло несколько дней, прежде чем я пришел в сознание, и еще одна неделя, прежде чем мне сообщили нечто большее, чем просто «вы очень больны» и «у вас эндокринный дисбаланс». Но даже тогда, просыпаясь и всякий раз обнаруживая, что не в состоянии ни видеть, ни осязать, ни нюхать, ни двигаться, я выл так горестно, что меня пичкали сильными транквилизаторами. Когда утром кто-то дотрагивался до моего «тела», я не знал, как реагировать. Ощущение было, к моему удивлению, приятным и успокаивающим, но какого-то странного свойства — как прикосновение воды к коже. Однажды утром я проснулся от ощущения, что с одного моего конца происходит нечто странное. Не боль, нет, и все же я заорал: «Я горю, меня подожгли!»
— Успокойтесь, мистер Кепеш, — сказал женский голос. — Я только мою вас. Я мою вам лицо.
— Мое лицо? Где мое лицо? Где мои руки? А мои ноги? Где мой рот? Да что со мной?
Теперь заговорил доктор Гордон.
— Дэвид, вы находитесь в больнице «Леннокс хилл». Вы в отдельной палате на седьмом этаже. Вы здесь уже десять дней. Я осматриваю вас ежедневно утром и вечером. За вами тут отличный уход, вы находитесь под постоянным наблюдением врачей. Сейчас вас вымыли губкой и теплой мыльной водой. Вот и все. Вам больно?
— Нет, — прохныкал я. — Но где мое лицо?
— Дайте сестре вас вымыть, и мы потом побеседуем с вами, если вы захотите. Не думайте ни о чем.
— Что со мной произошло? — все, что я помнил о той ночи в своей квартире, это боль и ужас: я ощущал себя так, словно мною выстрелили из пушки в каменную стену, а потом по мне прошагал целый батальон. Теперь мне казалось, что я был сделан из вязкого теста, словно меня растянули в разные стороны за пенис, за ягодицы, пока я не стал в ширину таким же, как в полный рост. Врачи считали, что я должен был потерять сознание всего лишь на минуту или на две в тот момент, когда этот «взрыв» или «катастрофа» произошла, но теперь задним числом мне представляется, что я бодрствовал все время и ясно ощущал, как все кости в моем теле ломались и крошились в труху.
— Расслабьтесь, Дэвид, расслабьтесь…
— Как меня кормят?
— Внутривенно. Вы получаете все необходимые продукты.
— Где мои руки?
— Дайте сестре вас вымыть, потом она разотрет вас маслом и вам будет хорошо, гораздо лучше. Вы сможете поспать.