Он подбросил поленьев в очаг и стал чего-то ждать. С утра у него было предчувствие. Появление гонца от шеважа и почти одновременно с ним гонца из замка его не рассеяли. Значит, оно относилось к чему-то другому.
Когда строишь планы, невольно думаешь о тех, кто случайно или сознательно способен их разрушить. А разрушителей во всех уголках Торлона хватало. Некоторые действовали очень четко и согласованно. Не зная наверняка о том, что существуют люди вроде Ахима, они словно догадывались об этом и плели свои хитрые козни — расчетливо, жестоко и успешно. Кого-то из них удавалось остановить, хотя бы на время. К примеру, если все пошло по-задуманному, сейчас один из них корчится в замке от сильнейших болей в животе и мечтает о том, чтобы побыстрее умереть. Умереть ему вряд ли дадут, но несколько дней без его постоянных козней станут полезной передышкой для других звеньев цепи, тянущейся из этой старенькой неприметной сторожки.
Ахим улыбнулся. Знал бы Томлин, кого берет себе в услужение. Тихий и скромный Ахим был присоветовал хозяину все тем же Рикером, конюхом, который теперь запанибратски наведывался к нему по поводу и без повода помолоть языком да поделиться новостями, с опозданием доходящими до его конюшни. Томлин в то время как раз подыскивал себе охрану, и Ахим понравился ему своей нетребовательностью к содержанию и непоколебимым спокойствием. Разумеется, он подверг старика обычным испытаниям, поскольку искал все-таки не сиделку, а человека, умеющего обращаться с оружием, и Ахим не моргнув глазом сперва отлупил в рукопашном поединке двух уже принятых на службу молодых охранников, с которыми Томлин после этого быстро и без сожаления расстался, а потом показал себя весьма метким стрелком из собственного, видавшего виды арбалета. Почему фолдит, у которого свой торп, семья и большое хозяйство, ни с того ни с сего решил пойти на старости лет в сторожа, Томлина совершенно не интересовало. Он принял Ахима и, вероятно, сразу позабыл о нем. А напрасно. Рикер, с которым Ахим был знаком через одного из своих сыновей, проявил больше внимательности и, когда они отмечали в сторожке его назначение, задал этот вопрос. Ахим, беспечно подливая собеседнику домашнего крока, ответил, что, мол, устал от такой жизни, от постоянной суеты и неотложных дел и хочет пожить в одиночестве. В торпе и без него хватит рук, чтобы поддержать и преумножить нажитое. К этому разговору они больше не возвращались.
Почему на самом деле Ахим в один прекрасный день принял решение переселиться поближе к дому богатейшего из жителей Вайла’туна, знал только он. Все последнее время он посвятил тому, чтобы постараться определить на всем пространстве Торлона то место, где сосредоточено наибольшее зло. Изначально он, как и многие, полагал, что таким местом окажется замок. Однако наблюдения, размышления и даже некоторые вычисления привели Ахима к выводу, что замок играет крайне важную роль, но некогда главенствующее положение уже несколько зим как им утеряно. Управление же передано в другие руки. К счастью, эти руки оказались не в Айтен’гарде, Обители Матерей, куда он едва ли получил бы когда-нибудь допуск. Разумеется, благодаря Нави, ставшей для него второй жизнью, он постепенно свел нечто вроде дружбы с некоторыми тамошними наставницами и послушницами и уж во всяком случае знал теперь об этом месте побольше любого мужчины, однако явный вход за его высокие стены был ему закрыт.